16 марта. В этот день появился на свет поэт Николай Михайлович Языков (16.03.1803, г.Симбирск — 7.01.1847, г.Москва). Недавно на телеканале «Культура» был показан новый фильм о знаменитом поэте «Библейский сюжет. Николай Языков», который стоит посмотреть каждому, в особенности его землякам. В передаче рассказывается о том, как поэт выбирал библейскую историю, чтобы рассказать о себе, о своём времени и глубже постичь смысл происходящего.
В его стихотворении «Сампсон» есть вздох о своей доле тяжело больного человека. Вяземский, встретив Николая Михайловича в Германии, написал: «Я знал его полным, румяным. Теперь передо мною был старик, согбенный, иссохший; с трудом передвигал он ноги, переводил дыхание. Тело изнемогло под бременем страданий, но духом был он покорен и бодр, хотя и скучал».
Вот ссылка на фильм:
player.smotrim.ru/iframe/video/id/2758605/sid/smotrim/isPlay/true/mute/true/?acc_video_id=2951147
Родился Николай Языков в дворянской семье, имевшей двухэтажный каменный особняк на улице Спасской в Симбирске. Потомок Василия Александровича Языкова, в 1680 году основавшего село Языково Синбирского уезда (ныне Карсунского р-на Ульяновской обл.) С 1814-го учился в Петербургском корпусе горных инженеров, Институте инженеров путей сообщения, Дерптском университете (1822-1829).
Языков начал печатать стихи в 1819 году. В 1825-ом в стихотворении «Родина» с ностальгией писал о Волге: «Краса полуночной природы, / Любовь очей, моя страна! / Твоя живая тишина, / Твои лихие непогоды, / Твои леса, твои луга, / И Волги пышные брега, / И Волги радостные воды — / Всё мило мне, как жар стихов, / Как жажда пламенная славы, / Как шум прибережной дубравы / И разыгравшихся валов».
В 1826 году Языков в усадьбе Тригорское Псковской губернии познакомился с А.С. Пушкиным. С 1829-го жил в Москве в доме друзей Елагиных, якобы для подготовки к экзаменам в Казанском университете. Написал ставшее песней стихотворение «Нелюдимо наше море…» («Пловец», 1829). В 1831 году вместе с П.В. Киреевским начал собирать материалы по русской народной поэзии. Сблизился со славянофилами (семьёй Аксаковых, А.С. Хомяковым и др.). В 1833-м издал первый поэтический сборник «Стихотворения Н. Языкова». В течение 5 лет жил в родовом имении в селе Языково, как он сам говорил, «наслаждаясь поэтической ленью»; в сентябре 1833 года сюда дважды приезжал А.С. Пушкин проездом в Оренбург и обратно.
В 1838 году в связи с болезнью уехал на лечение за границу; Киреевский сопровождал его в Мариенбад, Ганау, Крейцнах и Гаштейн. Вспоминая Симбирск, в марте 1839 в Ницце написал стихотворение «Графу В.А.Соллогубу»: «…Ты будь неутомим! Когда на Русь святую, / Когда в чужбине я свою / Неугомонную тоску перетоскую / И чашу горькую допью, / В Симбирск я возвращусь, в моё уединенье, / В покой родимого гнезда, / На благодатное, привольное сиденье, / Здоров и радостен, — тогда / Меня ты посетишь в моём приюте милом; / Тогда камин, домашний друг / Моих парнасских дел, янтарным, ярким пылом / Осветит мирный наш досуг…» (это единственное стихотворение, в котором Языков упоминает Симбирск).
В Ганау он сблизился с Н.В.Гоголем, который в 1842 году повёз его с собой в Венецию и Рим, называя любимым поэтом: «Имя Языков пришлось ему недаром. Владеет он языком, как араб диким конём своим, да ещё как бы хвастается своею властью». Языковское «Землетрясение» Гоголь считал «лучшим русским стихотворением».
В 1843 году Языков вернулся в Москву, где издал книги «56 стихотворений Языкова» (1844) и «Новые стихотворения» (1845). Умер холостым, похоронен на Новодевичьем кладбище. Его племянница С.П.Бестужева вышла замуж за Н.Д.Давыдова — сына поэта Дениса Давыдова.
После смерти 2325 книг из личной библиотеки Языкова были переданы его братьями в фонд Карамзинской общественной библиотеки в Симбирске. В 1934 и 1964 годах издано полное собрание его стихотворений. В р.п. Языково Карсунского района открыт музей «Усадьба Языковых» (1993), в семейном особняке в Ульяновске — Литературный музей «Дом Языковых» (1999). Именем Языкова названы улица и переулок в Заволжском районе Ульяновска, средняя школа в р.п. Языково (1998), Карсунская межпоселенческая центральная библиотека (2003). В Государственном архиве Ульяновской области хранятся семейные документы рода Языковых 17-19 вв. (фонд №268).
А.С. ПУШКИНУ
Не вовсе чуя бога света
В моей неполной голове,
Не веря ветреной молве,
Я благосклонного привета —
Клянусь парнасским божеством,
Клянуся юности дарами:
Наукой, честью и вином
И вдохновенными стихами —
В тиши безвестности не ждал
От сына музы своенравной,
Равно — торжественной и славной
И высшей рока и похвал.
Певец единственной забавы,
Певец вакхических картин,
И …ских дев и …ских вин,
И прозелит журнальной славы,
Так я тебя благодарю.
Бог весть, что в мире ожидает
Мои стихи, что буду я
На темном поле бытия,
Куда неопытность моя
Меня зачем-то порывает;
Но будь что будет — не боюсь;
В бытописаньи русских муз
Меня твое благоволенье
Предаст в другое поколенье,
И сталь плешивого косца,
Всему ужасная, не скосит
Тобой хранимого певца.
Так камень с низменных полей
Носитель Зевсовых огней,
Играя, на гору заносит.
К НЯНЕ А.С. ПУШКИНА
Свет Родионовна, забуду ли тебя?
В те дни, как сельскую свободу возлюбя,
Я покидал для ней и славу, и науки,
И немцев, и сей град профессоров и скуки,
Ты, благодатная хозяйка сени той,
Где Пушкин, не сражен суровою судьбой,
Презрев людей, молву, их ласки, их измены,
Священнодействовал при алтаре камены, —
Всегда приветами сердечной доброты
Встречала ты меня, мне здравствовала ты,
Когда чрез длинный ряд полей, под зноем лета,
Ходил я навещать изгнанника-поэта
И мне сопутствовал приятель давний твой,
Ареевых наук питомец молодой.
Как сладостно твое святое хлебосольство
Нам баловало вкус и жажды своевольство;
С каким радушием — красою древних лет —
Ты набирала нам затейливый обед!
Сама и водку нам, и брашна подавала,
И соты, и плоды, и вина уставляла
На милой тесноте старинного стола!
Ты занимала нас — добра и весела —
Про стародавних бар пленительным рассказом;
Мы удивлялися почтенным их проказам,
Мы верили тебе — и смех не прерывал
Твоих бесхитростных суждений и похвал;
Свободно говорил язык словоохотный,
И легкие часы летали беззаботно!
11 мая 1827.
НА СМЕРТЬ НЯНИ А.С. ПУШКИНА
Я отыщу тот крест смиренный,
Под коим, меж чужих гробов,
Твой прах улегся, изнуренный
Трудом и бременем годов.
Ты не умрешь в воспоминаньях
О светлой юности моей,
И в поучительных преданьях
Про жизнь поэтов наших дней.
Там, где на дол с горы отлогой
Разнообразно сходит бор
В виду реки и двух озер
И нив с извилистой дорогой,
Где, древним садом окружен,
Господский дом уединенный
Дряхлеет, памятник почтенный
Елисаветиных времен,-
Нас, полных юности и вольных,
Там было трое: два певца,
И он, краса ночей застольных,
Кипевший силами бойца;
Он, после кинувший забавы,
Себе избравший ратный путь,
И освятивший в поле славы
Свою студенческую грудь.
Вон там — обоями худыми
Где-где прикрытая стена,
Пол нечиненный, два окна
И дверь стеклянная меж ними;
Диван под образом в углу,
Да пара стульев; стол украшен
Богатством вин и сельских брашен,
И ты, пришедшая к столу!
Мы пировали. Не дичилась
Ты нашей доли — и порой
К своей весне переносилась
Разгоряченною мечтой;
Любила слушать наши хоры,
Живые звуки чуждых стран,
Речей напоры и отпоры,
И звон стакана об стакан!
Уж гасит ночь свои светила,
Зарей алеет небосклон;
Я помню, что-то нам про сон
Давным-давно ты говорила.
Напрасно! Взял свое Токай,
Шумней удалая пирушка.
Садись-ка, добрая старушка,
И с нами бражничать давай!
Ты расскажи нам: в дни былые,
Не правда ль, не на эту стать
Твои бояре молодые
Любили ночи коротать?
Не так бывало! Славу богу,
Земля вертится. У людей
Все коловратно; понемногу
Все мудреней и мудреней.
И мы… Как детство шаловлива,
Как наша молодость вольна,
Как полнолетие умна,
И как вино красноречива,
Со мной беседовала ты,
Влекла мое воображенье…
И вот тебе поминовенье,
На гроб твой свежие цветы!
Я отыщу тот крест смиренный,
Под коим, меж чужих гробов,
Твой прах улегся, изнуренный
Трудом и бременем годов.
Пред ним печальной головою
Склонюся; много вспомню я —
И умиленною мечтою
Душа разнежится моя!
1822-1829.
А.С. ПУШКИНУ
О ты, чья дружба мне дороже
Приветов ласковой молвы,
Милее девицы пригожей,
Святее царской головы!
Огнем стихов ознаменую
Те достохвальные края
И ту годину золотую,
Где и когда мы: ты да я,
Два сына Руси православной,
Два первенца полночных муз,
Постановили своенравно
Наш поэтический союз.
Пророк изящного, забуду ль,
Как волновалася во мне,
На самой сердца глубине,
Восторгов пламенная удаль,
Когда могущественный ром
С плодами сладостной Мессины,
С немного сахара, с вином,
Переработанный огнем,
Лился в стаканы-исполины?
Как мы, бывало, пьем да пьем,
Творим обеты нашей Гебе,
Зовем свободу в нашу Русь,
И я на вече, я на небе
И славой прадедов горжусь?
Мне утешительно доселе,
Мне весело воспоминать
Сию поэзию во хмеле,
Ума и сердца благодать.
Теперь, когда Парнаса воды
Хвостовы черпают на оды,
И простодушная Москва,
Полна святого упованья,
Приготовляет торжества
На светлый день царевенчанья,-
С челом возвышенным стою,
Перед скрижалью вдохновений,
И вольность наших наслаждении.
И берег Сороти пою!