5 февраля. 240 лет назад родился поэт, переводчик, учёный-нумизмат Михаил Петрович Баратаев (05.02.1784, г.Симбирск — 11.08.1856, с.Баратаевка, ныне в черте Ульяновска). Был предводителем дворянства Симбирской губернии (1820-1835). В 1818 году организовал в Симбирске масонскую ложу «Ключ к добродетели», которая заседала в его баратаевской усадьбе. Был знаком с И.И.Дмитриевым, А.Ф.Лабзиным, Н.М.Языковым, Д.В.Давыдовым, А.И.Тургеневым, А.С.Грибоедовым и др. Автор исследования «Нумизматические факты Грузинского царства» (1845). Писал стихи на французском и русском языках, два из них посвятил вдове Грибоедова. Переводил стихи П.Ронсара, Леонара, персидских поэтов.
НУМИЗМАТИЧЕСКИЕ ФАКТЫ ГРУЗИНСКОГО ЦАРСТВА
(отрывок из сочинения)
Нумизматические памятники Грузинского царства никогда ещё не были описаны на грузинском и русском языках. Самое даже существование серебряных денег царей Багратиан, предшественников царицы Тамары, не было по сие время известно ни на родине их, ни иноземным описывателям тех монет Грузии, которые были чеканены при царях, занимавших престол её после этой знаменитой царицы. Малое количество и этих монет, рассеянных, можно сказать, по одиночке в коллекциях любителей нумизматики, не могло способствовать к составлению того требуемого нумизматического порядка, в котором бы они, следовав одна за другою, могли указывать постепенное прохождение царей на престоле царства.
Хранимые в тех собраниях единственно в виде нумизматических редкостей, они вековали необъясненными, и даже без надежды на объяснение, по незнанию хранителями их грузинского языка, трёх различных шрифтов письмён его, отличительного от прочих народов летосчисления грузин и самого бытописания царства Грузинского. Об этом бытописании можно повторить то же, что сказано и о монетах, т. е. Что и настоящие истории Грузии, писанные знаменитыми историографами её, Вахтангом и Вахуштием, не переведённые ни на какой азиатский или европейский языки, пребывая доныне в рукописях и в самом малом количестве экземпляров, хранятся в немногих библиотеках, также в виде редкости, при той же безнадёжности к разъяснению заключающимися собственно в них же доводами.
К тому же и сочинения, выдаваемые с некоторого времени, может быть и очень учёными литераторами, для ознакомления как бы с историческим бытом Грузинского царства, не дают, по мнению туземцев, достаточного понятия о древнем его составе, как заимствованные не из подлинных историй Грузии, а из сказаний разных иноплемённых повествователей, по большей части мусульман, неприязненно взиравших на ненавистный для них этот священный оазис православия, среди исступлённых приверженцев учения лжепророка.
В таком положении вековали нумизматика и самая история Грузии, и не предвиделось даже времени к выводу их из этого, так сказать, летаргического состояния. Как вдруг неожиданный случай доставил первой из них некоторую возможность предстать пред нумизматическим миром и предъявить законные свои права — ревизовать ходившие и ходячие металлические памятники, свидетелей былого богатства государств, чтобы посредством их содействовать и самой истории открытием таких сведений, которые нередко ускользали от признаваемого всеми дальновидного её взгляда.
Удобство изобретённого мною способа — снимать металлические копии с монет и пересылать их на дальнее расстояние без повреждения, доставило мне удовольствие представить чтимым мною нумизматам и аматерам, сотоварищам моим, сомученикам нумизматики, несколько снимков с хранящихся в собрании моём грузинских монет, по большей части для них неизвестных, с изъявлением готовности моей объяснить и указать на деле производство этого способа. Благосклонное принятие и самою Императорскою С.-Петербургскою Академиею Наук его и приношения этих, так сказать, наместников древних, малоизвестных монет Грузинского царства, было поводом к желанию нумизматов ознакомиться и с прочими его нумизматическими памятниками, и к возложению на меня, нумизмата-аматера, лестной обязанности — ознакомить любознательность их не только с одною наружностию представленных на воззрение экземпляров, но описанием и объяснением сущности и значения каждого из них возвратить нумизматике давно отлучённую от неё ветвь, прозябавшую долговременно в неизвестности.
Не скрою, что лестное приглашение это удивило меня, как нумизмата, не выходившего никогда из класса или разряда аматеров, т. е учащихся, а не обучающих; но вместе с тем и порадовало, как ретивого собирателя всякой всячины старины, давно желавшего поднести лепту признательности стране, в которой приобрёл, неведомые доселе и ею самою, драгоценные принадлежности изучаемой мною науки Поднесение это готовилось уже, но некоторый род недоверчивости к силам, может быть и способностям, для определения никем не определённого, удерживал это желание представить обитателям Грузии описание малой частицы тех достопримечательностей, которыми так преисполнена отчизна их — священная и для меня, как колыбель и моих прапрадедов.
Теперь понятно будет, отчего порыв желания восторжествовал над робостию бессилия к исполнению, и почему не вмешивавшийся никогда ни в какие истории предпринял ознакомиться сам и ознакомить обитателей Грузии по крайней мере хоть с историческим ходом монет в древней их отчизне. Представление этого хода монет я почёл тем более достойным внимания туземцев, что, по собственному их сознанию, «связь монет с историею и самая нумизматика, как слово и как наука, были для них совершенно неизвестны» и что малейшее указание на эту связь будет более чем достаточно для возбуждения в соотечественниках их влечения изучать и другие достопримечательные драгоценности, столь богато украшающие историческую почву маститой родины потомков Картлоса.
Изучение это, - напутствованное любовью к родине, даровавшей им бытие, и благоговением к монархии, которая, приняв её под чадолюбивый кров свой, изыскивает все зависящие от неё средства в даровании этому бытию давно отторгнутого от него благоденствия, - внушит неминуемо ревностному изыскателю стремление повергнуть пред нею те достопамятности государства, для изложения которых перо иноземцев всегда будет бессильно…