4 июня. 115 лет назад родился прозаик Михаил Николаевич Старостин (04.06.1909, с.Тушна, ныне Сенгилеевского р-на Ульяновской обл. — не ранее 1970, г.Куйбышев, ныне Самара). Член Союза журналистов СССР. Участник Великой Отечественной войны. В 1944 году служил в отделе «Техноэкспорт» объединения «Ирансовтранс», занимался поставками военной техники в СССР из США и Англии.
До 1961 года трудился в Ставропольском крайкоме КПСС. Затем жил в Куйбышеве, работал в книжном издательстве. Автор романов «Подвиг» (1950, 1961), «Сыны Отечества» (1961); книг прозы «О мальчике Ами, старом слоне Джери и тигре Лоо» (1961), «По голубому Гангу» (1967), «Простые люди» (1970) и др.
СМЕКАЛКА
(отрывок из рассказа)
И ещё одно – даже если бы у меня хватило сил в такой одежонке и в такой морозильник преодолеть все эти километры, всё равно до места я не дошёл бы – собаки порвали бы, без вариантов. Псы тут знатные, кавказские овчарки. Вдоль трасс стоят перекачивающие станции – большие и добротные. На ночь собак выпускают на каждой – лучшей охраны не придумаешь. Своих признают только днём, когда кормёжка, ночью – ни своих, ни чужих, всё одно…
Колёса жечь? Можно. Были случаи – сначала колёса, а потом и саму машину, чтобы хоть как-то продержаться, с одной лишь разницей, что это было не более десятка километров от базы. Конечно же их спасали…
Ну и наконец, даже если в ближайший час-полтора я смогу определить причину, то завести мотор уже не смогу. Масло застынет напрочь, и много чего надо будет сделать, чтобы его отогреть. А самое главное, просто необходимо будет через каждые полчаса забегать в тёплое помещение и отогреваться самому.
Причину, почему мотор вдруг с катушек съехал, я не определил… Трассы в этом районе примечательны одной особенностью: почти через каждый километр памятные таблички или на столбах, или на деревьях.
Ещё раз на горизонт смотрю – тяжёлое солнце «провалилось» в землю уже на две трети. Максимум полчаса, а потом темнота практически сразу. Начать серьёзный ремонт – разбросать весь топливный контур к чёртовой матери вместе с баком, разложить всё по полочкам, проанализировать и потом довести всё до ума? Нет, не успеть. А тогда что ж дальше-то? Кранты что ль? Ну, сука, и попал. Сейчас даже хуже, чем когда-то. Там хоть конкретно было и раздумывать не надо: он перед тобой, ты перед ним — или он, или ты. Сейчас же – вон как мягко стелет – ласково и нежно, медленно и без нажима, неотвратимо и бесповоротно и совсем не больно. Бороться-то с кем?
Так и стою – смотрю на опускающееся солнце и мандраж в себе усмиряю. И в конце концов успокаиваюсь. Бывает со мной такое, в такие вот радостные моменты, когда понимаю, что всё – у черты. На небеса глянул. И чего? А ни хрен ли вам, по всей вашей белой и пушистой морде?!
Значит так, если не получится с ремонтом – ничего жечь не буду. К чертям собачьим! Ждать?! Вот уж хрен! Пойду на ближайшую перекачку. Ночная смена должна там быть. Прямо на собак пойду – так привычней.
Пока псы будут меня рвать, буду орать во всю глотку. Им вообще-то надо будет очень постараться, чтобы меня свалить – монтировка в руке не только шанцевый инструмент. А значит, есть шанс, что услышат, выйдут и отобьют. Если отобьют, то и до города довезут. И тогда шанс… Да чего загадывать-то, сейчас ещё раз гляну на эту грёбанную железяку.
Поворачиваюсь к мотору и пытаюсь выстроить логическую цепь. Значит так, мотор в принципе или работает или не работает, а он работает – заводится, потом начинает бунить от нехватки топлива и глохнет. Значит, соляра сначала поступает, а потом где-то замерзает. В фильтрах? Нет. В насосе? Нет. Значит, в топливном баке. Сомнительно, но надо проверить.
Минута – отворачиваю сливную пробку и, подставив ведро, наливаю в него солярку. Убеждаюсь – не замерзает. Значит, мёрзнет где-то на участке трубопровода от бака до фильтров, и всё, дальше не соображу. Чего из этого выкроить-то можно?..
Небеса всё-таки, наверное, прониклись в отношении меня, и в этот момент моих раздумий, вероятно, решили не продолжать всю эту канитель. Ну а что? Я ведь и взаправду на псов войной пошёл бы. Короче, решили они мне, двоечнику, подсказать…
В мозгу высветилось враз: шланг прямо от насоса и в ведро с соляркой. Обстановка благоприятствовала быстрым, ну очень быстрым действиям. Шланг на насос. Другой конец в ведро. Кабину не опускать. Сам, изловчившись, на подножку. Дотягиваюсь до зажигания. Поворачиваю ключ:
– Грммрр! – Это уже мотор.
Дыму-то! Застоялся. Поостыл. И…
– Рррр, – ровненько, как кошечка, моторчик заурчал.
Если сказать, что это была радость, ничего не сказать. Тем не менее, праздновать было некогда. Мотор, правда, заглох, но совершенно по другой причине – топливо в ведре закончилось. Восемь цилиндров в себя берут, самый мощный насос отдыхает. А обратный трубопровод, сливающий излишки топлива, как сливал в бак, так и сливает. Мастерить конструкцию с обраткой в ведро нет ни возможностей, ни желания…