Перекличка поэтов 20-го и 21-го веков «Эхо двух войн», организованная ко 2-й годовщине СВО, завершится 28 февраля. На сайте публикуются стихи о войне ульяновских поэтов-фронтовиков и современных ульяновских поэтов. По итогам будет издана книга, часть тиража которой отправится ульяновским бойцам в зону СВО. Акция проводится в рамках всероссийского движения «Писатели России — фронту».
Продолжает перекличку поэт Александр Михеевич Никифоров (1916-1975), участник Великой Отечественной войны. Родился в селе Вязовка, ныне Радищевского района. Воевал на Курской дуге, форсировал Днепр, Припять и Западную Двину, освобождал Белоруссию и Прибалтику, города Брест, Ригу и Варшаву, штурмовал Берлин. Награждён орденом Красной Звезды (1945).
Автор поэтических сборников «Сосна» (1957), «Лебяжье озеро» (1962), «Листья живут корнями» (1964), «Угловые камни» (1969), «Глоток воды» (1973), «Поклон Волге (1987). Его имя присвоено школе в селе Вязовка (2016).
СОСНА
(поэма)
Памяти брата
Петра Михеевича Никифорова,
павшего смертью храбрых
в битве с немецкими фашистами
У нас в селе была сосна.
С высокой тёмной кроной.
И любо вспомнить, что она
Всегда была зелёной.
Зима ль стоит вокруг сосны
И снег сверкает синий —
У ней же прозелень весны
Уже глядит сквозь иней.
Сугробы целые снегов
Держала в колких лапах.
Вокруг неё на сто шагов
Стоял сосновый запах.
Росла на холмике в саду,
Стройна в грозу и вьюгу.
У всей округи на виду,
Одна на всю округу.
Росла и удивляла взгляд.
С каких лесных окраин
Её в свой тихий бедный сад
Принёс чудак хозяин?
Не знаю, при каком царе
В глубоком захолустье
Он вырыл ямку на бугре
И посадил тот кустик.
Шли годы.
На глазах села,
Поднявшись горделиво,
Моя сосна переросла
И яблони, и сливы.
Она тянулась без помех
Всё выше год от году.
Тревожней всех
И громче всех
Шумела в непогоду.
Бураны били в грудь её,
И лишь тогда устало
На одиночество своё
Она в саду роптала.
В бору деревья, что стена,
Сплотились дружно, слитно,
А тут она
Всегда одна,
И, значит, беззащитна.
И как тут было не роптать?
Как не пенять на вьюги?
Кого найдёшь тут ей под стать?
И где её подруги?
Зайдут ли к ней в такую даль
Сородичи? Едва ли…
У нас в селе её печаль
Девчата понимали.
Бывало, как придёт весна,
Зазеленеют всходы,
Бывало, как блеснёт луна,
Девчата — в хороводы.
И запевают дружно, в лад:
«Ой, сторона-сторонка!
В лесу, говорят,
В бору, говорят,
Растёт, говорят, сосёнка».
Родная с детства сторона,
Родные сердцу были…
У нас была одна сосна,
И ту в войну срубили.
А было так.
Пришла война,
Мужчин на фронт призвали.
Осиротела сторона
В тревогах и в печали.
На нивах — женщины одни,
Да старики, да дети…
Порой казалось, что они
Одни на целом свете.
Пришла война, позвал народ —
Вставай на подвиг славный!
И дом покинул в свой черёд
Муж Ольги Николавны.
Оставил четверых ребят
И, обнимая Олю, сказал:
— Коль не вернусь назад,
Ищи другую долю.
Не знаю, что там ждёт в пути —
Та участь иль иная…
А коль обидел чем, прости.
За всё прости, родная!
Когда он, чем обидеть мог
До смерти дорогую?
Со школьных лет её берёг,
Её, а не другую.
Он на глазах у Ольги рос
И становился дюжим.
И даже много перенёс
За право быть ей мужем.
Бывало, чуть сгустится мгла
Над тихим волжским плёсом,
Уж у него трещит скула
Иль кровь бежит из носа.
Иной завистник мстил ему,
Не разбирая правил…
Зато и он не одному
Фонарь под глаз поставил.
Я помню свадьбу…
На виду
Она, невеста-зорька,
Сидела в сладостном чаду,
И все кричали: «Горько!»
Сидела, радуясь, лучась,
Не думала, хмельная,
Что скажет он в тревожный час
— За всё прости, родная.
Мы покидали наших жён,
Но мы вернулись снова.
А он в атаке был сражён
И в землю наспех положён…
Метелью был оплакан он
У древнего Белёва.
…Идёт январь.
Трещит мороз.
В избе дрожи от стужи,
В избе тебя проймёт до слёз.
А что же там, снаружи?
Скажи — заледенел весь мир.
Конец всему живому.
Но вот заря.
И бригадир
Идёт от дома к дому.
Щеколдой звякнул раза два
И постоял неловко.
Потом сказал:
— Жива, вдова?
Озябла Русь, нужны дрова.
Пойдём на заготовку.
Вставай, вдова.
Нужны дрова.
А для своих детишек
Налей по кружке молока,
Оставь им хлеба два куска…
Да не буди их, тише!
Валюха с Лидой на печи.
Укрыты чем попало.
Под ними стынут кирпичи,
А дров —
Как не бывало.
Хозяйка смотрит из окна.
Морозный час рассвета.
А за окном,
В саду, —
Сосна,
Как серебром одета.
Вдова, не дожевав кусок,
Торопится к порогу.
И ногу — в валяный сапог,
В другой — другую ногу.
Вот шалью кутает теперь
И голову, и шею.
Надела шубу.
Вышла в дверь.
И мы пойдём за нею…
Как много снегу намело
В прибрежные чащобы.
В крутых ветвях белым-бело,
А по земле — сугробы.
Весь день до голубой поры
Тут нынче людно было.
Стучали звонко топоры,
Жужжа, дышали пилы.
У стариков потели лбы,
У баб краснели щёки.
И шумно падали дубы
Врастяжку в снег глубокий.
Вдова рубила злее всех:
Ведь ей забыться надо.
С ветвей срывался жёсткий снег
И ей на плечи падал.
Вот рубит час, второй подряд,
Развеяв горечь вдовью.
Подруги на неё глядят
И с грустью, и с любовью.
Потом с упрёком к ней они
Иль с просьбою несмелой:
— Куда ты гонишь?
Отдохни.
Хоть передышку сделай.
Она послушалась.
Стоит.
Сама не слышит шума.
И в даль туманную глядит
С обычной тяжкой думой.
А слёзы сыплются из глаз
Обильно и проворно.
Бегут и застывают враз —
И падают, как зёрна.
Собрать бы их
Да так в горсти
В музей Истории снести,
Чтоб говорил экскурсовод,
Припоминая грозы:
Смотрите, граждане,
Мол, вот
Лежат святые слёзы.
Домой вернулась —
Дети к ней:
— У нас тут, мама, холодней,
Чем на дворе…
— Мы прямо
Закоченели, мама.
Она опять топор берёт,
И по лихой погоде
Глубоким снегом в сад идёт,
И вот к сосне подходит.
Заплакал, зазвенел топор,
Ударившись с размаха.
Стоит сосна, глядит в упор
Без воли и без страха.
Пока стоит краса села
И высится над Волгой.
А сколько лет она росла?
Кто знает? Очень долго.
Годам её потерян счёт.
Пусть пошумит, подышит…
Сейчас, сейчас её в расход
Война навеки спишет.
Пока ещё стоит сосна,
Родной округи слава.
Она, как прежде, холодна,
Стройна и величава.
Её зеленая глава
Как будто твёрже, выше…
— А что ж ты делаешь, вдова?
— Хочу согреть детишек.
И то двоих не сберегла:
Болезнь, плохая пища…
И то два гробика снесла
Весною на кладбище.
А муж —
Не каждому чета!
Как вспомню, сердце рвётся, —
Вот похоронная.
Читай!
Он больше не вернётся.
Погиб Ванюша на войне
Как раз в такую стужу.
И тяжко мне,
И горько мне.
Но я стерплю,
Я сдюжу.
Не о себе тужу, пойми.
Я всё прошла.
Все муки.
За мною дочери мои,
За дочерями — внуки.
И сразу дрогнула сосна,
Треща в саду морозном.
Вот пошатнулась.
Вот она
Упала с шумом грозным.
Сосны не стало.
Что ж, зима.
Не осуждайте, люди!
Вдова, я думаю, сама
До гроба помнить будет
Последний тяжкий вздох ветвей
И стон в предсмертной дрожи…
Не так ли ОН упал, кто ей
Был в мире всех дороже?
Да будет ей легко, светло!
В избе как будто расцвело:
Сосна горит и светит.
Нагрелась печь.
Теплым-тепло!
И тает медленно стекло.
…И подрастают дети.
Родные волжские места.
Направо — ширь степная
Румяным солнцем залита,
Ей ни конца, ни края.
Я в этой доброй стороне
В любом углу как дома.
Тут лишь одна дорога мне
Как будто незнакома.
— Кто это строил, старина? —
Спросил я старожила.
И он ответил мне:
— Война
Тут рельсы проложила.
Была такая глухомань…
А вот прошла равниной
Дорога «Сталинград — Казань» —
И расцвела Рябина*.
*Рябина — ж/д станция
в Радищевском районе
Ульяновской области.