9 мая. 100 лет назад родился поэт, прозаик и бард Булат Шалвович Окуджава (09.05.1924, г.Москва — 12.06.1997, г.Кламар, Франция; похоронен в Москве). С 1960 года выступал публично. Член Союза писателей СССР (1961). Автор книг стихов и прозы «Острова» (1959), «Март великодушный» (1967), «Глоток свободы» (1971), «Арбат, мой Арбат» (1976), «Повести и рассказы» (1992), «Милости судьбы» (1993) и др.
Был в Ульяновске 27-29 января 1967 года с поэтами М.А.Соболем, Е.Л.Храмовым и А.М.Николаевым; выступал в ДК автозавода, во Дворце книги и в Доме офицеров; приезжал сюда весной 1970 года в дни празднования 100-летия В.И.Ленина. Лауреат Государственной премии СССР (1991), премии «Русский Букер» (1994) и др.
БЕРИ ШИНЕЛЬ — ПОШЛИ ДОМОЙ
А мы с тобой, брат, из пехоты,
а летом лучше, чем зимой.
С войной покончили мы счёты…
Бери шинель — пошли домой.
Война нас гнула и косила.
Пришёл конец и ей самой.
Четыре года мать без сына…
Бери шинель — пошли домой.
К золе и пеплу наших улиц
опять, опять, товарищ мой,
скворцы пропавшие вернулись…
Бери шинель — пошли домой.
А ты с закрытыми очами
спишь под фанерною звездой.
Вставай, вставай, однополчанин,
бери шинель — пошли домой.
Что я скажу твоим домашним,
как встану я перед вдовой?
Неужто клясться днём вчерашним?
Бери шинель — пошли домой.
Мы все — войны шальные дети,
и генерал, и рядовой.
Опять весна на белом свете…
Бери шинель — пошли домой.
НЕ БРОДЯГИ, НЕ ПРОПОЙЦЫ
Не бродяги, не пропойцы,
за столом семи морей
вы пропойте, вы пропойте
славу женщине моей!
Вы в глаза её взгляните,
как в спасение своё,
вы сравните, вы сравните
с близким берегом её.
Мы земных земней. И вовсе
к чёрту сказки о богах!
Просто мы на крыльях носим
то, что носят на руках.
Просто нужно очень верить
этим синим маякам,
и тогда нежданный берег
из тумана выйдет к вам.
ПОЛНОЧНЫЙ ТРОЛЛЕЙБУС
Когда мне невмочь пересилить беду,
когда подступает отчаянье,
я в синий троллейбус сажусь на ходу,
в последний, случайный.
Полночный троллейбус, по улице мчи,
верши по бульварам круженье,
чтоб всех подобрать, потерпевших в ночи
крушенье, крушенье.
Полночный троллейбус, мне дверь отвори!
Я знаю, как в зябкую полночь
твои пассажиры — матросы твои —
приходят на помощь.
Я с ними не раз уходил от беды,
я к ним прикасался плечами…
Как много, представьте себе, доброты
в молчанье, в молчанье.
Полночный троллейбус плывёт по Москве,
Москва, как река, затухает,
и боль, что скворчонком стучала в виске,
стихает, стихает.
СЧАСТЛИВЧИК
Александру Сергеичу хорошо!
Ему прекрасно!
Гудит мельничное колесо,
боль угасла,
баба щурится из избы,
в небе — жаворонки,
только десять минут езды
до ближней ярмарки.
У него ремесло первый сорт
и перо остро.
Он губаст и учён как чёрт,
и всё ему просто:
жил в Одессе, бывал в Крыму,
ездил в карете,
деньги в долг давали ему
до самой смерти.
Очень вежливы и тихи,
делами замученные,
жандармы его стихи
на память заучивали!
Даже царь приглашал его в дом,
желая при этом
потрепаться о том о сём
с таким поэтом.
Он красивых женщин любил
любовью не чинной,
и даже убит он был
красивым мужчиной.
Он умел бумагу марать
под треск свечки!
Ему было за что умирать
у Чёрной речки.
* * *
По какой реке твой корабль плывёт
до последних дней из последних сил?
Когда главный час мою жизнь прервёт,
вы же спросите: для чего я жил?
Буду я стоять перед тем судом —
голова в огне, а душа в дыму…
Моя родина — мой последний дом,
все грехи твои на себя приму.
Средь стерни и роз, среди войн и слёз
все твои грехи на себе я нёс.
Может, жизнь моя и была смешна,
но кому-нибудь и она нужна.