1 марта. 100 лет назад родилась писательница Маргарита Геннадьевна Родионова, псевдоним — Р.Полякова (01.03.1924, г.Елабуга Татарской АССР — 28.09.1998, г.Калининград). Детство и юность прошли в Ульяновске и Сенгилее. В 1942 году из 10 класса добровольцем ушла на фронт. После войны вернулась в Сенгилей. Работала в газете «Сталинский организатор», музыкальным работником в детском саду, учителем музыки в Сенгилеевском педучилище, пианисткой в районном ДК, в детдоме №43 и в училище №5 (1945-1951).
Автор книг «Летят перелётные птицы» (1963), «Девчонка идёт на войну» (1974), «Два характера» (1987), «Частное определение» (1988) и др. Член Союза писателей СССР (1975).
ДЕВЧОНКА ИДЁТ НА ВОЙНУ
(отрывки из повести)
Решаем: всем мальчишкам из нашего класса и девчатам, которые хотят воевать с немцами, немедленно подать заявления в военкомат.
Уже после обеда наши заявления лежат на столе военкома. Но ему сейчас некогда.
В военкомате полным-полно людей. Плачут женщины. Угрюмо курят мужчины. На улице у столбов и заборов стоят нераспряжённые лошади. Шум, крик. И заходится в неистовом плаче гармошка.
Поздно вечером военком выходит на крыльцо и, увидев нас, приглашает мальчишек зайти.
— Что готовы за Родину постоять — молодцы, — говорит ребятам военком Ушаков. — Заявления ваши я оставлю, как понадобитесь, вызову повесткой. А пока идите.
Он перебирает бумажки, и я вижу в его руках моё и Машкино заявления. Военком, хмурясь, читает их, потом долго чешет карандашом за ухом и молча рвёт листки.
Мы взбешены. Мы кричим ему о том, что нам уже, слава богу, восемнадцать и мы имеем все права гражданина.
— Маша, покажи свой паспорт, если нам здесь не верят на слово, — требую я.
Будто и не замечая нас, Ушаков говорит ребятам:
— Значит, договорились? До свидания.
Мы ежедневно приходим на призывной пункт и молча кладём на стол новые заявления, чинно усаживаемся в приёмной и ожидаем вызова. Но каждый раз уборщица тётя Феона подходит к нам и, вздыхая с притворным сокрушением, говорит:
— Они опять ваши записочки изорвали и в корзину выбросили. Гнать вас велят.
Мы уходим, чтобы назавтра вернуться снова…
На другой день за завтраком папа сказал, что он уже сдал пароход и через два дня уйдёт на фронт. Тётки всполошились, но он так сурово взглянул на них, что они сразу замолчали и стали бесцельно мешать ложечками в пустых чашках.
На призывном пункте было полно народу. Я впервые обратила внимание на то, что почти каждого мужчину провожает женщина. И только нашего папу не провожал никто, кроме нас с Гешкой. Тёткам он запретил приходить, простился с ними ещё дома.
Меня утешало только то, что он сумел окончательно взять себя в руки и у него был спокойный, даже чуточку насмешливый вид. Он курил и слушал нас с Гешкой, посмеиваясь над нашими неудачными попытками уйти на фронт. И только когда я заверила, что мы всё равно будем воевать, он нахмурился и строго сказал:
— Ребятишки, вы накрепко должны запомнить, что у меня кроме вас никого в жизни не осталось. Поэтому не фокусничайте, дайте мне воевать спокойно. Я приказываю выбросить из головы даже мысль о фронте. Дайте мне слово, что больше вы не придёте сюда, пока вас не вызовут.
— Э-э, это ж больше двух лет ждать надо. К тому времени и война кончится.
— Нина!
Гешка крепко наступил мне на ногу.
— Ладно уж, — сказала я. — Даём честное слово.
— Ты будь спокоен, папа, это я тебе как мужчина мужчине говорю. Всё будет, как ты хочешь.
Но, кажется, отец не особенно-то поверил нам. Он попросил нас постоять немного.
— Я сейчас приду, только узнаю об отправке, — сказал он и вошёл в помещение военкомата.
А через минуту мы увидели в окно, как он подошёл к Ушакову и стал что-то говорить ему с очень серьёзным лицом. Военком поднялся из-за стола, подошёл к окну и посмотрел прямо на нас.
Фашисты уже под Москвой. Об этом даже страшно думать. Мы с Гешкой всегда мечтали побывать в Москве. А сейчас, кажется, отдали бы всё, лишь бы быть вместе с теми, кто защищает её. Сидя вечером над школьной географической картой, на которой чёрным карандашом отмечал Гешка линию фронта, мы поклялись друг другу, что уйдём во что бы то ни стало на фронт.
Вскоре мы получили паспорта.
Однажды Гешка пришёл домой с притворно хмурым лицом.
— Чего это ты воображаешь? — спросила я.
— Да вот, беда случилась!
— Ну, ладно, ладно, нечего… Говори, в чём дело?
— Твой любимый Ушаков на фронт ушёл, вот в чём дело. Говорят, плакал, всем жаловался, что идёт из-за двух девчонок. Житья, говорит, они мне, подлые, не давали. Лучше, говорит, под пули уйду, лишь бы их не видеть…