Дорогие читатели, представляем вашему вниманию поэтическую подборку Нонны Викторовны АЛИЕВОЙ.
Кратко об авторе: член Союза писателей России, член Союза журналистов России, член димитровградской писательской организации «Слово». Родилась 22 марта 1952г. в Баку. Имеет образование филолога. С 1990 г. проживает в Димитровграде. С 1996 г. по 2009 г. работала корреспондентом газеты «Димитровград панорама». Публиковалась в газетах и журналах Ульяновской области. С 2008 г. сотрудничает с сайтом kino-teatr.ru, где размещено более 40 интервью Нонны Викторовны с известными кинорежиссерами и актерами.
Признание шахматиста
Я жертвую слона и пешку:
Ведь мы с тобою не враги.
Твои глаза твердят – Не мешкай!
А губы шепчут – Берегись!
Какая глупая потеря,
Какой бессмысленный гамбит:
Не верю, всё ещё не верю,
Что у любви есть свой лимит.
Я предрекаю, словно Ванга:
Ходите ж лошадью, мадам!
Я пред угрозою цугцванга
Свои фигуры не отдам.
Я знаю все твои уловки.
Победа это иль вина…
Меня толкаешь к рокировке?
Она сильнее сблизит нас.
Пусть шепчут справа мне и слева,
Что славой жертвовать нельзя –
Я ради белой королевы
Отдам и душу, и ферзя…
Что! Детский мат? Не надо мата,
Я подчинюсь своей судьбе…
Чтоб «вас любить любовью брата»,
А, может быть, ещё глупей.
Победа! Смейся! Срочно, в стремя –
Сбегаю! Партия – твоя!
Вернуться? У тебя есть время?
И даже чувства? Есть ли… Я?
Абзац!
С новой строки, сердце скрепя,
В повести нынешней не величаю –
Я отлучаю тебя от себя.
Я тебя отлучаю.
Не критикуя, не зля, не коря
И не серчая…
Отдать на минуту все якоря! –
Выпьем, сэр, чаю…
Даже не целься, игры не вернуть…
Мы же не в тире.
Надо ль в прогнозах серых тонуть?
Помедитируй…
Стоит ли в речке искать глубину –
Мы расстаёмся?!
Но почему, ты скажи – почему
Глупо – смеёмся?!
Годы и лица уносятся вдаль
Дальше – бездна.
Каждая первая… угадай…
Точно – бездарь!
Тигр
Ну, вот и всё. И пробил час
Иссякли шутки, смолкли игры…
Сегодня… нет! – уже сейчас
Должна войти я в клетку с тигром.
Не надо слёз, довольно слов –
Их очевидна бесполезность,
Когда невыплаканных снов
Кошмары горлом вдруг полезли.
Ему до лампочки – пишу
Я маслом или акварелью,
Кого люблю и чем дышу,
Кому в вино подлила зелье…
Что в жизни всё давно вверх дном,
Что в клетку ворвалась я сдури,
И что читала перед сном:
Акафист или «Антидюринг»..
Взгляд, будто взрывчатая смесь –
Два солнца в огненном зените…
Эй, кто-нибудь, кто ещё здесь! –
Остановите! Защитите…
Победный рык бросает в жар,
И мир летит в воронку взгляда,
Секунда – вечность, две… стоп-кадр!
Ну, наконец-то… всё… отснято!
Никасу Сафронову
Выставка картин, творец беспечен.
А с полотен – взгляды сотен глаз
Некогда его любивших женщин,
Тех, кого от серых будней спас.
Строил, воздвигал, писал портреты,
Разбивал сады, лечил детей.
Только всё казалось будто эта…
Эта жизнь – прелюдия к мечте.
Подходя к холсту… Едва касаясь,
Растворив окно в иной портал,
Счастлив был. А всё-таки казалось:
Ту – Одну – ещё не повстречал.
Он не пишет – он дает рожденье
Новой вариации судьбы.
Оживают сны, горят мгновенья…
Чтоб потом не думать: «если бы…»
Он на грани – меж святым и бесом –
Прозревает судьбы-миражи,
Лишь снимая с полотна завесу,
Что скрывала призрачную жизнь.
Свет погас, последний кто-то сонно
Двери притворил, замкнул на ключ.
Зашептались тени в зале тёмном,
Заплясал по лицам рыжий луч…
Судак, Крым
Волна швыряет камешки в песок.
Смеются дети (им сейчас за сорок!)..
Мы все от перемен… на волосок,
и время – отделить алмаз от сора.
Мы молоды, мы будущим пьяны,
и всё порою видим в белом свете…
И крылья, как в мольбе, вознесены
у бабочки, присевшей на сонете.
Жизнь, будто зебра, – судьбы и года
Окрасит в чёрно-белые полоски.
А между мной и небом – как всегда –
Соломенная шляпка, грустный Бродский…
Как хорошо меж небом и землёй
Парить, когда ещё возможен выбор,
Идти своей – и только! – колеёй,
когда не надо между «либо-либо».
Мой Бог, не оставляй меня одну
На берегу, с тревожным криком чаек…
Я обещаю слушать тишину,
Которую вчера не замечала…
И, пролетев через десятки лет,
Увижу, посмотрев в иллюминатор,
На берегу знакомый силуэт…
И Бродского, забытого когда-то.
Кассиопея
Гурзуф. Артек. И август раскалённый.
Букет ромашек, книга на столе…
Велюровая ночь и взгляд влюблённый,
И мне уже почти… шестнадцать лет.
Мне кажется, что это только снится –
Песчаный берег, ласковый прибой,
И я бросаюсь в море прямо с пирса,
Как во влюблённость – резко, с головой.
Он старше чуть – ему уже семнадцать.
Он шепчет что-то мне про запах роз.
Он тоже не умеет целоваться,
И так же принимает жизнь всерьёз.
Я верю в то, что счастье будет вечным,
И нас, двоих, судьба соединит.
А небо нам укутывает плечи,
И взгляд Кассиопеи нас хранит.
Я, как русалка, всё ныряю в воду,
И достигаю солнечного дна,
Где с рыбками вожу я хороводы,
А крабов всех зову по именам.
Он говорит, что я пропахла морем,
Что мне пора с русалками дружить.
А я шепчу ему о всяком вздоре,
Чтоб мысли о разлуке отложить…
И вот, листая прошлое, робею,
Гурзуф, Артек. И моря волшебство.
Велюровая ночь, Кассиопея,
Есть Я и Ты.
И больше никого…
Предрассветное
Ухожу.
Ускользну
по лучу,
незаметно
ступая по краю.
Не скажу.
Даже не
Прошепчу…
Не успею…
Ни в чём
Не раскаюсь.
Нет теней.
Но бывало темней.
Одинокой Луне
снились мы
иль казались?
Что?.. нужна?
Что же раньше вы мне…
Что же раньше вы мне…
не сказали?
Тень
Да, я обещала тебя никогда не покинуть.
И смех твой на блага земные не променять.
Но солнце, не целясь, по-прежнему бьёт мне в спину,
И тень моя снова идёт впереди меня…
Вот, мимо опять проплывает со счастьем чаша,
А я всё ждала, что настанет и наш черёд…
И не было в том ни намека, ни капли фальши.
Но выскочка-тень забежала опять вперёд.
Пусть снова опустится полночь и взмоет полдень…
И звезды позволят – той ночи я не просплю.
Я спрячу поблекшую тень среди прочих сотен,
И ей никогда больше солнца не уступлю.
***
У меня на сетчатке
Твои отпечатки –
Отпечатки зрачков твоих.
Пульс мой прячется
в белых твоих перчатках.
Купол неба раскрыт на двоих.
Я сквозь грохот и шум
ураганного ветра
Различу скрытый смысл фраз.
Я почти не дышу:
Мне четырнадцать метров
До зенита распахнутых глаз.
Неисповедимо
Не плачь, когда гаснет мгновенье,
Возьми у природы силы.
Смотри как «проникновенно»
Дятел долбит осину.
Прими, что в слепом азарте
Хищник хватает птицу.
Сегодня, вчера и завтра…
Что же с Землей творится?
Чаши весов небосвода
Сбились с ориентира?
Иль через край – свободы?
В этом гармония мира?
От сотворенья Мира
До сокрушенья Рима.
Всё неисповедимо.
Всё неисповедимо…
Я, наблюдая пристально,
Веру с надеждой храня,
Никак не постигну истину.
Отче, прости меня…
Портрет
(И.Т.)
Две чайки – брови… родниковый взгляд,
Над миром материнская опека…
Пусть даже от Версаче ваш наряд, –
Вы – девушка тургеневского века…
В вас, mon ami, чудесно всё вполне,
И никуда от этого не деться.
Устами вашими – почти ещё младенца —
Глаголет истина. Не та… что есть в вине.
Тост
Плеснём на Солнце этого вина,
И Солнце зашипит, но не погаснет.
Ах, что на свете может быть прекрасней:
Пить с Солнцем, раскалённым допьяна!
Но пасаран! Мы всем носы утрём
И заодно хвосты накрутим разом!
Пусть светятся глаза под фонарём,
Но только – никогда – фонарь под глазом!
***
Пусть я не прекрасна,
как Клеопатра
И так не любима,
как Беатриче,
Пусть даже сегодня,
вчера и завтра
В карманах лишь гривенники
да спички.
Зато я со счастьем
играю в прятки
И к песням метелей
пишу припевы,
Зато я на завтрак
ем яйца всмятку –
Точь-в-точь, как
английская королева.
***
Она так много успевает,
Что люди недоумевают!
Открой же тайну, милый друг:
Тебе дано две пары рук?
***
Осень дождя выжала,
Каялась между строк.
Грустная, пылкая, рыжая,
Точно, Винсент Ван Гог.
***
Лучше залпом – это верно –
Так и пью.
Я сдаю любовь экстерном
И – Adieu!
***
Вы только не верьте сдуру
Елею её речей –
Змея может сбросить шкуру,
Но жало всегда при ней!
***
(Р.К.)
Твержу, что правила стары.
И на ходу влетев в вагон,
Саму судьбу поставив на кон,
Вдруг объявляю добрым знаком
Никем не писаный закон.
Но поезд в прошлое умчал,
Нас высадив на полустане,
И мы зализываем раны,
Уже ища другой причал.
Не останавливай меня,
Отсчет пошёл… Пусть это глупо:
Не будем же скучны и скупы,
Махнём полцарства на коня?!
Рождаясь, рушатся миры…
Финал? Развязка? Выход есть.
Пора, пора, – E-два – E шесть!
Я изменяю правила игры.
***
Здесь ветер Солнцу гладит космы…
Здесь ангелы на стажировке…
Я выхожу в открытый космос.
Одна. Без «визы». Без страховки.
И красный призрак – Бетельгейзе –
Так обреченно, запоздало
Мигает…
Свет вчерашний, лейся,
Пусть даже пьесу отыграли.
Какая щедрая награда –
Вселенная!..
Метаться поздно:
Замкнуло люк, и нет возврата.
Я выхожу в открытый космос…
***
И снова день, в котором будет так:
Чужие маски, спутанные роли,
И чудо жизни – всё-таки пустяк,
Для вас пустяк, а для меня – тем более.
Мое лицо не впишется в апрель,
Где с каждым днём бледнее грим и краски.
Да ни к чему вся эта карусель!
Бокал с дождём и запахом фиаско.
***
Какой трагикомический пассаж…
Мотор… хлопушка… прерванная драма.
Ты знаешь, что Вселенная – мираж,
А мы с тобою просто голограммы?..
***
Мне припомнился дождь в июле –
Шепчешь ты из туманной далИ,
Дегустируя Киндзмараули:
«Орхидеи еще не цвели».
Свято веря печатному слову,
Ты листаешь страницы газет:
«Знаешь, мы перед выбором снова –
Или жизнь, или Интернет».
Как мы жили без Интернета,
Кто предсказывал бурю в пути?
Как узнать, что наступит лето,
Если сведений нет в СетИ?
Говорят, у слона шесть пальцев,
Говорят, мы во сне растем…
Без Сети мы неандертальцы,
И себя уже не найдём!