***
Поэт тогда значителен, весом,
Любим и почитаем целым светом,
Когда мятежно-трепетным пером
Касается того, что под запретом.
А если нет запретов, то, увы,
Поэт толпе не очень интересен.
Забит эфир излётами любви
В извечной тупизне попсовых песен.
И помолясь с утра, зажав под мышку
Пропитанную мыслями тетрадь,
Идет поэт, в который раз на книжку
Бобло неуловимое искать.
Властитель душ и помыслов – поэт,
Как жалкий и пристыженный проситель,
Заходит к нуворишу в кабинет
И говорит смиренно: «Не хотите ль,
Мне отвалить на книжечку, милорд,
Ведь вы строки ценитель очень тонкий.
В жемчужном ряде обалденных од
Вас будут долго узнавать потомки»
Набоб вздохнет, исполненный добра,
Поплачет про смертельные проблемы,
И отойдя от просьбы и от темы,
Произнесёт: «Зашли бы вы вчера…»
Чиновник скажет: «Нет на вас статьи
В бюджете региона, извините,
Но мы, не запрещаем, раз хотите,
Печатайте творения свои»
И в рюмочной, средь маргинальных лиц,
Заев сто грамм дешевым бутербродом,
Поэт взахлёб, не ведая границ,
Откроет душу пьяному народу.
Его простят, обнимут и поймут,
Облобызают с диким восхищеньем.
И ради этих радостных минут
Поэт поймёт — был не напрасен труд,
Огонь души и Божье вдохновенье.
***
-Тебя искал я! Где ты был?
-Так, По Парнасу прогулялся.
-Но как туда ты угодил?
Ужель в поэты записался?
-Да нет. Я просто пиво пил.
-Парнас – пристанище творцов!
А ты то, кто? В конце концов…
Ты не поэт и не писатель,
Вполне обычный обыватель,
Связать не могущий двух слов.
-А, ты не знаешь, что сейчас
Открыт таинственный Парнас?
Мы там неплохо погуляли,
Пока не грянула гроза.
Поэтов, кстати, не встречали,
И не видали их в глаза.
Зато, звучала там попса…
И мы нисколько не скучали.
-Ну, расскажи каков Парнас?
Видал ли с крыльями лошадку?
-Да как везде – сплошная грязь,
Шашлык, торговые палатки.
А тот, что с крыльями – Пегас,
На нём катались мы по кругу.
А он с тоской глядел на нас
И за овсом тянулся в руку.
Какой-то пьяненький поэт
Пытался прочитать нам вирши,
Но насмешил весь белый свет,
И не был публикой услышан.
Успел сказать он пару фраз,
Едва вступил, и в этот час
Запела о любви поп-дива.
Мы сразу побежали к ней
Поэт ушёл, взглянув тоскливо.
***
Друзья мои – коллеги по перу,
Отбросьте все печали и сомненья.
Имеем мы одно предназначенье –
Творить добро и призывать к добру.
Но слышит ли кто в этой суете
Того, который умер на кресте?
Кто из живущих слышит его ныне?
Кто ж мы? — глас вопиющего в пустыне!
Для душ слепых любовь и благодать –
Ничто иное, как пустые бредни.
Когда б мы все могли Его принять,
Как истину в инстанции последней…
Мы дохнем от вранья и от вина,
Под звучные и громкие литавры
Мы вымираем словно динозавры,
Прости меня, любимая страна.
КОРОТЫШКИ
На крымском живописном берегу,
Среди магнолий, пальм, морского гула,
Искал я тему, образ и строку.
Меня продуло…
Х
Позвонили с колледжа культуры,
Мол, хотим писателя послушать.
-Не боитесь, — я ответил хмуро, —
Души неокрепшие разрушить?
Х
Который день лежу пластом!
Что о моей сказать фигуре?
Наверное, одно лишь, что —
Я мощный пласт в литературе!
Х
Ни жалкие подачки от щедрот,
Ни пьяный бред безудержных застолий,
Поэт рождён не боль нести в народ,
А исцелять страдающих от боли!
Х
Я вам не хрен собачий, а поэт!
В отличие от вас, от саблезубых —
Ублюдков невоспитанных и грубых,
Я чувствую душою горний свет!
Х
Я порхаю как желтый лист,
Усмехаясь себе во след.
Для юристов — я не юрист.
Для поэтов — я не поэт.
Х
Сопротивляться и визжать
Недопустимо и заразам.
Нельзя поэта обижать
И незначительным отказом.
Х
Поэта можете убить.
В застенках каменных замучить,
Но не рискуйте говорить,
Что, мол, у Пушкина покруче.
Х
Поэт рождается для боя,
Но и покой поэту нужен.
Так не лишай его покоя
Когда он спит … пусть даже в луже.
Х
Когда поэт становится печален,
Или, когда на жизнь взирает люто, —
Напоминайте, что он гениален.
Не нужно часто. Хватит раз в минуту.