Постой. Хоть на минуту дай мне руку,
Исправь на «можно» строгое «нельзя».
Несётся время бешено по кругу,
Тебя всё дальше, дальше унося.
И ты уйдёшь так медленно и плавно,
Рассеешься как утренний туман,
А я останусь вечно благодарна
За этот зимний сказочный дурман.
Постой. Хоть на минуту дай мне руку.
Скажи, что только счастье впереди.
Не город – сердце заметает вьюга.
Останови её – не уходи.
****
Ночная станция, огней далёких свет.
Повсюду жизнь и будни хлопотно-босые.
И ветхий домик оставляет в сердце след,
И луг нескошенный, ведь всё это Россия.
Россия – шаткий накренившийся забор
И речка мелкая под мостика пролётом.
Россия – этот бесконечный разговор
О том, что поездом – не то что самолётом.
Вновь за окном состав грохочет грузовой.
Цистерны ржавые, чумазые вагоны –
Сегодня. Завтра над сверкающей Невой
Мосты застынут и крылатые грифоны.
Мелькают шпалы и бетонные столбы,
И забываются все прошлые тревоги.
И нет, наверное, счастливее судьбы,
Чем никогда не прекращать такой дороги.
****
Я сяду в поезд. Стук колёс развеет грусть,
И растворится вся она в плацкартной дрожи.
На западном без перемен – и что же, пусть.
Ты безответно был влюблён когда-то тоже.
И до рассвета тоже голову ломал:
«Что делать? Звёзды – «астры» только на латыни.
Иначе всё срослось бы: подошёл, сорвал,
Уж точно астру отличил бы от полыни».
Ты долго думал, сомневался, а потом….
Нет, не на землю тихо-мирно опустился —
Сжал кулаки и зубы и с большим трудом,
Но сделал это – сам ты в «астру» превратился.
Теперь сияешь в полуночной глубине,
Неуловим, недосягаем как комета
И, дело ясное, не знаешь обо мне,
Ведь я на суетной земле осталась где-то.
Смакую образ твой я сладкий как миндаль
Наивно каждую свободную минуту
И мчусь теперь куда-то в призрачную даль,
В чудесный город, нарисованный как будто.
И снится мне, что всё свершилось, всё сбылось:
Воздушный шар или сияющие крылья
Мне получить за все невзгоды довелось,
И вот придуманная сказка стала былью.
Вокзал Московский улыбнулся: «Не грусти!»
Я на перрон спешу, забыв о непогоде,
И верю: «астрам» никогда не отцвести,
И моё место среди них, на небосводе.
****
Я хотела бы жить в Петербурге,
Только быть в нём свободной как птица,
Исходить все его переулки
И в проспектах его раствориться.
И чаруют, и манят безмолвно
Купола его и колоннады.
Этот город любить безусловно –
Нет, наверное, выше награды.
Не одно перенёс испытанье
Петербург, но его не разбили.
Старины здесь застыло дыханье
В каждом эркере, аттике, шпиле.
Ветры буйны в нём, волны кристальны,
Дух величия, стати, покоя.
Затяжные дожди не фатальны,
Если зонт и пальто под рукою.
Я хотела бы жить в Петербурге,
Где Нева твёрдый берег ласкает,
И потратить всю жизнь на прогулки,
Только прошлое не отпускает.
****
Это сказка о пёстрых подушках,
Об узорах ковров разноцветных,
О шкатулках и ярких ракушках,
О мечетях, намазах рассветных.
Это быль о турецком народе,
Клеопатре – прекрасной царице,
О тропической южной природе,
Олеандре, бананах, корице.
Это песня о чистом, безбрежном,
Тёплом море, волнах и заливах,
О лукуме, мороженом нежном,
Пахлаве и минутах счастливых.
Это повесть о замке восточном,
Об оливковом масле и мыле,
О кафе в ритме улиц полночном,
Кораблях, что к причалу приплыли.
Я тебе говорю: «До свиданья!
Обещаю однажды вернуться».
Этот сон называют Аланья.
Жаль, что время приходит проснуться.
****
А я бы вечно любовалась маем.
Печально, что он длится только миг.
Лишь в мае мы так ясно понимаем:
Любовь и счастье скрыты в нас самих.
Какой бы ни была зима суровой,
В морозы злые, в долгую пургу
Он снится как красавец темнобровый –
Проснуться не хочу и не могу.
И крепнет с каждым днём и часом вера
В то, что не вечен, хрупок зимний лёд,
Что грусти отодвинется портьера,
Что ты придёшь, и снова май придёт.