ТРИНАДЦАТЫЙ АПОСТОЛ — УЛЬЯНОВСКОЕ РЕГИОНАЛЬНОЕ ОТДЕЛЕНИЕ "СОЮЗА ПИСАТЕЛЕЙ РОССИИ"

ТРИНАДЦАТЫЙ АПОСТОЛ

Александр Семёнович Бунин (1931-1982)

или ветер в парус «НАДЕЖДЫ»

Слышу вновь трели я,
Щебень и звень –
Новые песни.
Слышу недоброй молве вопреки
Добрые вести!

Александр Бунин

Однажды в апреле, когда в городе пахло сиренью и молодой травой, кое-где внезапно пробившей асфальт, я прогуливался по знаменитому ульяновскому Венцу. С высоты косогора открывалась величественная панорама. Над Волгой вставало весеннее солнце, ветерок шелестел листвою, было тепло и спокойно. С моста доносился гул автомобилей, одинокая яхта скользила по водной глади, которая сливалась с горизонтом. Вдруг в памяти, совершенно неожиданно, всплыли знакомые строчки:

— С Волги, оттуда, где пристань
Гасит огней пересверк,
Словно по лестнице, быстро
Солнце взбирается вверх.
Если взглянуть с косогора,
С самого гребня Венца,
Взор не охватит простора,
Далям не видно конца.

Это Александр Бунин. Выпускник Литературного института, поэт, незабвенный руководитель литературного объединения «Надежда» при Дворце культуры профсоюзов города Ульяновска.

Я многим обязан Александру Бунину

У русской литературы нет ни провинций, ни возраста, ни расстояний. Её нерушимые точки опоры — патриотизм, любовь к малой и большой Родине, к героической истории Отечества. Классическая литература всегда несла в народ высокую мораль и нравственность, чувство долга перед страной, родным очагом и семейным укладом, воспевала любовь к женщине, к матери, к природе родного края.

И как замечательно, что 2015 год в России объявлен ГОДОМ ЛИТЕРАТУРЫ, а в Ульяновской области при поддержке губернатора Сергея Морозова реализуется проект «Двенадцать симбирских литературных апостолов»! А почему «Двенадцать»? Есть и тринадцатый. Это Александр Семёнович Бунин.

Невозможно сравнивать Александра Бунина, к примеру, с Николаем Языковым или Дмитрием Садовниковым: другая эпоха, другой стиль письма. Однако, если сегодня не совсем разрушено «поэтическое гнездо Симбирска», и литература в нашем крае существует, — этим мы во многом обязаны Александру Бунину. Он, как никто другой, много сделал для поддержки молодых дарований и развития литературы нашего края. А поэтому по праву должен занять место в славном ряду симбирских литературных апостолов.

С Александром Семёновичем меня познакомил известный в городе журналист Анатолий Евсеев, который в своё время работал с поэтом в газете «Ульяновский комсомолец». Я многим обязан Александру Бунину и, думаю, что вслед за мной эту фразу могут повторить десятки ульяновских поэтов, писателей и просто любителей литературы. Елена Кувшинникова, Александр Андрюхин, Виктор Малахов, Елена Яговкина, Галина Заруднева, Анатолий Минаров, Юрий Можегов, Любовь Рассошных, Елена Маркова, Юрий Козлов, Людмила Дягилева, — вот только первые имена, которые приходят на память.

В 80-ые годы прошлого века литобъединение «Надежда», как магнитом, притягивало людей всех возрастов и профессий. Здесь были учителя, врачи, юристы, журналисты, фрезеровщики, слесаря, техническая интеллигенция… По-видимому, сказывалось само обаяние личности Александра Семёновича: интеллигентный, с тонким добродушным юмором, всегда подтянутый, исключительно порядочный и честный, — он, как никто другой умел прозорливо заметить в человеке «искру божью», беречь и поддерживать людей творческих.

Первые встречи

При нашей первой встрече Александр Семёнович сказал, что мои стихи правильные в отношения ритма и рифмы (как-никак я закончил литфак!), но в них мало новизны, не хватает какой-то «изюминки», чтобы они запоминались и вызывали ответные эмоции. По его мнению, это хорошо, что я работал в строительной многотиражке, в которой многому можно научиться, но предостерег от «сползания» в газетчину. Александру Семёновичу понравились строки из моих стихотворений: «глаза девчонки, как маленькие пчёлки» и «закопченный, как рыбка тарань, красный месяц висит и дразнится». «Это очень хорошие, свежие образы, чувствуется, что Вы из рыбацкого края и у Вас есть поэтические способности», — заявил Александр Бунин и тут же поправил, что «шмель не звенит, а гудит!» Слово он чувствовал отлично, на вкус и на цвет.

«И я помню, — рассказывала Елена Кувшинникова,- как сама робкой школьницей пришла к Александру Семёновичу и протянула ему тетрадь со своими первыми стихами…Искренняя улыбка, добрые, лучащиеся глаза. Человек чуткого поэтического слуха, обладающий редким даром – любить людей. Таким запомнился Александр Семёнович Бунин».

А вот как о своей первой встрече с ним рассказывает известный поэт, член Союза писателей России Виктор Малахов.

— Мне посчастливилось быть членом Ульяновского клуба самодеятельной песни, благодаря знакомству с Римом Лутфуллиным, основателем и первым президентом КСП, — вспоминает Виктор Леонидович. — Параллельно, в одном и том же здании Дворца профсоюзов, занималось литературное объединение «Надежда». И как-то я, набравшись смелости, принёс тетрадку со своими опусами его руководителю Александру Бунину. Александр Семёнович порядочно раскритиковал мои стихи: «это у тебя «упражнение», это «сюсюканье» и т.д. Однако в конце встречи он ошеломил меня, сказав: «У тебя есть талант!»

Перспектива преображения из заурядного инженера в настоящего поэта, — признается Виктор Малахов, — изменила моё отношение к стихотворческой деятельности. Литературные «штудии» и наставнический талант Александра Семёновича Бунина дали мне многое. Я, наконец-то, научился более ответственно относиться к слову, стал искать и находить свою тропинку в том лабиринте путей, который являет собою современная поэзия».

Первое стихотворение Виктора Малахова «Монолог для внутреннего голоса» было опубликовано в многотиражной газете Ульяновского авиационно-промышленного комплекса «Старт» в 1978 году. Затем, при непосредственном участии Александра Бунина, вышла большая подборка в газете «Ульяновский комсомолец». В 1994 году в издательстве «Симбирская книга» уже под редакцией Людмилы Бурлаковой был издан первый сборник стихотворений «Друже мой».

Серьёзной публикацией членов литобъединения «Надежда» был выпущенный в 1991 году поэтический сборник «Осенний перелёт». В нём под общей обложкой были представлены книги стихотворений Александра Андрюхина «Ночная вахта», Александра Лайкова «Красный бугор», Светланы Матлиной «Земная сила» и Юрия Соколова «Чужое небо». В литературно-художественном альманахе «Карамзинский сад» за 1992 год была опубликована положительная рецензия на этот сборник известного ульяновского писателя и поэта Евгения Мельникова.

Стихи по кругу

А как интересно проходили встречи в литобъединении, какие бушевали страсти! Первая часть занятий была учебно-просветительской. По просьбе Александра Семёновича, лекции по теории литературы, творчеству известных писателей и поэтов читали преподаватели пединститута Л. Шахова, И. Хмарский, Э. Денисова и другие. Приходили к нам Владимир Дворянсков и Евгений Мельников, уже имевшие к тому времени свои сборники, а также Юрий Соколов, работавший в издательстве «Симбирская книга».

Вторая часть занятий была посвящена разбору произведений литстудийцев, а третья – чтению стихов «по кругу». Александр Семёнович никогда не навязывал своего мнения. Обычно он давал подборку стихотворений на рецензию одному-двум литстудийцам. После короткого сообщения завязывалось обсуждение творчества представляемого автора. У Александра Бунина хватало такта и терпения, чтобы сдержать самых отъявленных оппонентов, недоброжелательные эмоции, уладить назревающие конфликты, сгладить обиды и в любых, ещё очень «сырых» произведениях найти «изюминку», воодушевить молодого автора на продолжение литературной работы. До сих пор помню обсуждение стихотворений Елены Яговкиной, Анатолия Минарова, Елены Кувшинниковой, Виктора Малахова…

А потом, как было уже сказано, мы читали свои стихи «по кругу». Это было неписанной традицией и стало практиковаться во всех других литературных литобъединениях, кружках и клубах Ульяновска.

Александр Семёнович умел из рядового события сделать маленький праздник, и всегда был душой нашей славной компании. До сих пор слышу его чуть хрипловатый голос: «Друзья!..» Прекрасное было время! Только мы не ценили и не умели понять этого, и порой напрасно обижались на строгую, но справедливую критику своего руководителя. Он учил нас дружить, любить жизнь, бережно и несуетно относиться к Слову. Я сам не раз читал его умные рецензии и получал наставления как поэта и опытного журналиста. Конечно, У Александра Бунина были свои недостатки, предвзятости – все мы не без слабостей, но не о них речь.

Лукошко Яговкиной и вишни Минарова

Тогда своеобразными лидерами «Надежды» были Елена Яговкина и Анатолий Минаров. Александр Бунин высоко ценил способности девушки и верил в её литературное будущее. Да и ни у кого из литстудийцев не возникало сомнений в одаренности и призвании Лены. Помню, как я сам восхищался её строчками о “стойкости озимых” и, особенно:

* * *
— Слышишь ты, как ветер лист колышет,
Жёлтой бахромою окаймлённый?
Словно мёд из ложки, осень лижет
Языком холодным цвет зелёный.
Ты не плачь — никто не успокоит.
Забирай, что есть в своё лукошко!
Посмотри, рябины гроздь что стоит –
Осени рубиновая брошка.
К рыжей круговерти листопада
Никому нельзя быть равнодушным.
Это осень – и грустить не надо.
Улыбнись светло и добродушно.

Фрезеровщик с прославленного УАЗа Анатолий Минаров писал, в основном, восьмистишия. Александр Семёнович пытался «вытащить» поэта из этой заданной формы, привить ему дух поэтической свободы, но тот остался верен своему стилю. Справедливости ради, следует отметить, что многие восьмистишия Анатолия были очень удачными, со свежими образами и философской подоплёкой. Особенно мне понравилось стихотворение «Вишни».

* * *
На тарелке вишен горсть.
Тишина. И только взгляды!
Я для Вас случайный гость,
Но душа знакомству рада…

Тихо ходики стучат,
Словно зов сердечный слышен.
Я не думаю скучать
И не трону Ваших вишен…

И от души, вместе с Александром Семёновичем, мы смеялись над доброжелательной пародией Анатолия Минарова, посвящённой нашему руководителю.

Анатолий Минаров

“Ночь. Луна. Выхожу на балкон…”
Из признаний Александра Бунина
— Ах, зачем вы в полночь, Александр Семенович,
На балкон вдруг вышли, удивив луну?
Вас могла увидеть всякая там сволочь,
Да и вы могли увидеть тоже не одну…
Чтоб зари дождаться, нужно столько силы!
Александр Семенович, спать ложитесь, милый!

С той поры много воды утекло. На литературном небосклоне Симбирска загорелись новые имена. А Елена Яговкина выпустила несколько поэтических сборников, стала членом Союза писателей России. Анатолий Минаров публиковался во многих альманахах, в коллективных сборниках, антологиях, в журналах «Смена», «В мире книг», издал поэтическую книгу «Родник желаний».

Литератор должен печататься

Александр Бунин прекрасно понимал, что его питомцам нельзя замыкаться в рамках литобъединения: для творческого роста нужна трибуна. Литератору необходимо печататься. Без публикаций, выхода в свет любые благие намерения, литкружки и литобъединения превратятся в пустую говорильню. К сожалению, сегодня из ульяновских газет совсем пропали «Литературные полосы», подборки произведений местных авторов, выступления ульяновских поэтов и прозаиков…

Своих питомцев он постоянно выводил на сцены агитплощадок, клубов и Дворцов культуры. «Пробивал» публикации в заводских многотиражках, в «Ульяновском комсомольце», в «Ульяновской правде», в альманахах и в коллективных сборниках.

«Я и сам не раз получал от Бунина объёмные письма, — вспоминал известный ульяновский поэт Владимир Пырков, работающий тогда заведующим отделом поэзии журнала «Волга». – Но не собственные стихи он предлагал, а хлопотал за тех, кого считал подготовленным к публикации в журнале».

Александр Бунин всегда внимательно читал рецензии и отзывы на свои «послания» и защищал литстудийцев от предвзятых нападок недобросовестных рецензентов:

— Защищаю всегда, как могу,
Чистоту, красоту, доброту.
Если плохо, то, значит, в долгу
Я у них на свою же беду.
Если я от удара в висок,
От нападок, чумы и огня
Защитить их сегодня не смог –
Завтра некому будет – меня!

«Очень прошу быть…»

Расписание литстудии «Надежда» предусматривало довольно плотный график занятий: один-два раза в месяц. Но, как вспоминал Юрий Козлов, и этого не хватало: студийцы звонили своему руководителю по телефону, наведывались в его небольшую квартиру на улице Полбина в Засвияжье. Я и сам бывал там – относил лекарства…

О безграничном доверии к своему наставнику и другу говорят строки, написанные ульяновским журналистом Людмилой Дягилевой:

«Я попала в странную историю. Это была беда… Я искала выхода. Мне более всего хотелось, чтобы меня понял Александр Семёнович. Он был не просто руководителем литобъединения, его мнение определяло моё «Я», мне было важно, чтобы Он думал обо мне хорошо».

Собственное творчество, занятия с литстудией «Надежда», многочисленные письма и рецензии требовали много сил и времени, которого становилось всё меньше и меньше…

«В верхнем ящике моего стола, — вспоминал Юрий Козлов, — лежит почтовая карточка с коротким написанным зелёной пастой текстом:
«Юра!
Занятия 23/II не будет. Вместо этого 21/II, в ДК, в 18 час., в комнате № 217 состоится встреча с Клубом самодеятельной песни.
Очень прошу быть.
А. Б.»

Подобные карточки, разосланные Александром Семёновичем, в феврале 1982 года получили все студийцы».

Я тоже получил подобное сообщение, но хорошо помню, что Александр Семёнович ещё дважды звонил. Утром он уже пригласил меня на встречу в КСП, а через некоторое время позвонил вновь. Сквозь шорох эфира долетел свистяще-хриплый кашель – видно, ему уже тяжко было дышать – и до боли знакомый голос: «Саша, ты приходи… Обязательно… Я прошу…»

23 февраля 1982 года занятие в литобъединении «Надежда» не состоялось. Мы собрались в тот день на улице Полбина, чтобы проводить в последний путь поэта, своего учителя и друга Александра Семёновича Бунина.

Муза и ангел-хранитель

В одном из своих ранних стихотворений Александр Бунин писал о шахтёрах:

— Знал я – дело у них непростое
И любого другого трудней.
Потому мне и кажется – стоит
Поучиться у этих людей
Сквозь преграды идти и завалы
Прямо к цели
И также уметь
Отказать себе в солнце,
Чтоб стало
Для других оно ярче гореть!

В этих строчках, как мне кажется, выражено творческое кредо поэта. Александру Бунину все годы, не очень щедро отпущенные судьбой, были присущи самопожертвование, мужество и редкое душевное благородство. Причём, о труде шахтёров будущий поэт и руководитель литобъединения «Надежда» знал не понаслышке. Александр Бунин родился в горняцкой семье в 1931 году в городе Константиновке Донецкой области.

«Когда началась война, — рассказывала в очерке об Александре Бунине Людмила Дягилева, — завод эвакуировали в Ашхабад. Туда поехали и семьи рабочих. Мать, Мария Ивановна, с двумя детьми – Сашей и Колей – и её сестра Полина Ивановна добирались поездом. Самое сильное впечатление детства – бомбёжка поезда. Саша впервые увидел много раненых людей, впервые каждой клеточкой своего тела прочувствовал чужое горе. Полина Ивановна ходила сдавать кровь, за что получала продукты, которые отдавала племянникам. Несмотря на это, двухлетний Коленька не вынес тяжёлого пути и умер. Хоронить было не в чем, ребенка положили в корыто и закопали.

Ашхабад запомнился невыносимой жарой. Саша много болел. Спасая от высокой температуры, мать заворачивала его в мокрые простыни и укладывала… под кровать, где была хоть какая-то тень.

В Константиновку вернулись в сорок третьем, сразу же после освобождения города. Саша закончил семь классов, поступил в горный техникум, решил было стать маркшейдером, изучать подземные глубины. Проучился год и понял, что это не его стихия».

Потрясения военного детства, изнуряющая жара и холодные простыни, пылища и вечная теснота не прошли бесследно. Уже тогда у маленького Саши проявлялись симптомы коварного туберкулёза. Позднее, когда Александр Бунин закончил Литературный институт имени М.Горького и приехал в Ульяновск, он был уже серьёзно болен.

После окончания школы Александр устроился на крупнейший на Украине стекольный завод в Константиновке. Здесь он освоил профессию электрика, вступил в комсомол. Впечатления детства и трудовых будней легли в основу первых репортажей и стихов, опубликованных в заводской многотиражке. В 1954 году Александра Бунина приняли в члены КПСС – тогда он ещё верил в идею коммунистического преобразования СССР.

В 1955 году Александр Бунин женился на Людмиле Ярешко. Он всю жизнь боготворил эту женщину за её красоту, за образованность и умение вести хозяйство: шить, вязать, вкусно готовить… И, по его же словам, — за терпение и женскую преданность. Как сказал ленинградский поэт Олег Шестинский: «Эх, нелёгкая женская доля быть поэта женой!» Сам же поэт в быту был непрактичен и беззащитен. Через год в молодой семье родилась дочь Люба, а позднее, уже в Ульяновске, – сын Дмитрий.

— Дети – это мои лучшие произведения, — любил повторять Александр Семёнович. – Люба – мой ангел-хранитель.

День рождения сына считал счастливейшим в своей жизни. Надеялся на Дмитрия и посвятил ему стихи:

— Когда ты вырастишь, мой сын,
Ведь это будет как награда.
Когда ты, сильный, встанешь рядом
И мне придашь немного сил…

В это время Александр Бунин много читал: Константина Симонова, Александра Твардовского, Михаила Исаковского, которому, между прочим, 19 января 2015 года исполнилось бы 115-ть лет… И всё больше времени молодой поэт уделял поэтическому творчеству. Магнитное поле стиха втянуло его в свою орбиту и уже не отпускало до конца дней.

Москва, как много в этом звуке…

Александр Бунин решается поступать в Литературный институт имени М. Горького в Москве. Успешно выдерживает творческий конкурс, экзамены и попадает в поэтический семинар, который вёл известный поэт и песенник Евгений Долматовский. На одном курсе с Александром Буниным учились Белла Ахмадуллина, Юрий Панкратов, Вадим Семернин, Юрий Шаньков, Вадим Трунин – автор сценария великолепного фильма «Белорусский вокзал», Шуламит Шалит – в будущем известный журналист, переводчик, автор и ведущая популярной программы «Литературные страницы» радиостанции «Рэка» в Тель-Авиве. Именно здесь радиослушатели познакомились с личными и творческими судьбами сотен писателей и поэтов, творивших на русском, иврите, идише.

Учёба в литинституте – одна из самых замечательных страниц в судьбе Александра Бунина. Время было благословенное и героическое, страна освобождалась от сталинских запретов и страхов, молодёжь повсюду распевала песню «Здравствуй, земля целинная» — ехала осваивать целинные земли в Казахстане и приграничных с ним территориях РСФСР. Студенты литинститута, конечно же, не могли быть в стороне от происходящих в стране событий.

«После первого курса в Литинституте,- вспоминает Шуламит Шалит, — я записалась в группу студентов, отправлявшихся на целину. Добровольно! В составе нашей группы оказались Володя Бурыличев, Ирина Озерова, Юра Киршон, Белла Ахмадулина, Марите Глибаускайте, Александр Бунин, Юрий Шаньков, Юрий Панкратов, Леонид Миль, Эдуард Стукалкин, Олег Пучков, Вадим Трунин, Вадим Семернин, Коля Дробин… Не знаю, заставляли их или они тоже сами записывались, никогда не спрашивала, было это все странно, ведь Москва готовилась к Всемирному фестивалю студентов, событию невиданному…

Единственная из пяти девушек в группе из 27 студентов, я работала наравне с парнями на стройке. Мы строили кошару (загон для овец) в пяти километрах от села Тергеш (Хакасия) Ачинского района Красноярского края.

Вскоре после возвращения в Москву за свои «заслуги на целине «я была награждена переездом из общежития в Переделкине в общежитие при самом институте, получив место в большой комнате одного из флигелей во дворе на Тверском бульваре, 25. Входишь во двор Дома Герцена, и сразу слева — широкое окно нашей комнаты. Дверь в неё была с другой стороны дома, но кому же хотелось идти в обход, так и «входили» в окно. Рядом же с дверью в нашу комнату были и другие, за которыми, в маленьких квартирках, жили настоящие писатели. Но я помню только Сергея Острового и Августа Явича».

Студенты литинститута любили собираться в шашлычной «Эльбрус» на Тверском бульваре, где вели бесконечные споры о будущем страны, о литературе, о творчестве классиков и своих современников. Многие поддерживали Александра Солженицына и других диссидентов. Казалось бы, что сталинские времена навсегда ушли в прошлое, но не всегда всё заканчивалось благополучно. Не случайно, в ту пору по литинституту в рукописях ходили шаржированные строки:

Расстреляли Сашу Бунина,
А потом и Вадьку Трунина,
А потом, как провокатора,
Расстреляли Ю. Панкратова.

От отчисления из литинститута их спасла, пожалуй, только «оттепель» Никиты Хрущёва.

Светанье глагола

Судьба подарила мне счастье быть знакомым с выдающимся русским поэтом Юрием Ивановичем Панкратовым. О нём мне рассказал ульяновский архитектор, поэт, художник и педагог Лев Николаевич Нецветаев, когда готовил иллюстрации к моему сборнику «Зимородок».

Стихи и поэмы Юрия Панкратова произвели на меня очень сильное и глубокое впечатление. Я набрался смелости и послал ему несколько своих стихотворений и маленькую поэмку, не совсем характерную для меня, — «Русские». Она написана под впечатлением панкратовских «Этрусков», с эпиграфом из них: «Гаркнем же славу друг другу по-русски: — Как это славно, что мы не этруски!» В ответ я получил очень доброжелательный отзыв и сборник стихотворений с надписью:

«Александру Лайкову на счастье и добрую жизненную стезю. Юрий Панкратов. 2009 год».

В предисловии к этому сборнику, изданному в 1995 году к 60-тию поэта Юрий Кузнецов пишет:

«Поэт Юрий Панкратов заявил о себе ещё в пятидесятых годах. Его дебют был поистине ошеломляющим. Его стихотворение «Страна Керосиния» (сатира на соцсистему, ещё тогда!) стремительно обошло огромную читательскую массу вплоть до лагерей. Людям захотелось свежего слова, и они его услышали. Правда за свою лихую сатиру поэт сильно получил по шапке от властей предержащих, но, однако, устоял. Порвал со своим окружением (Евтушенко, Ахмадулина) и стал держаться особняком, отдавшись целиком поэзии».

Сбылись пророческие слова Бориса Пастернака, сказанные молодому поэту:
«Юре Панкратову
С добрыми предсказаниями.
Близится и, наверное, недалеко Ваше время, которое обратится с большими запросами к личности, к своеобычному, к истинной мысли. Желаю Вам как можно полнее выразить себя тогда, в форме ещё неведомой и непредрешённой. Основания Вашего вкуса и Ваша смелая, до конца договариваемая искренность, — единственный источник настоящего творчества, — тому залогом.
Ваш Б. Пастернак
22 марта 1958 г.
Москва, I больница ЦК».

Замечательный поэт и критик Роберт Винонен в статье «Второе пришествие», опубликованной в «Литературной России» за 2 декабря 2005 года, писал:
«Поэт Юрий Панкратов реально пребывает в большом контексте русской литературы…

У классиков, равно как и у родной природы, у народа своего он, по его выражению, учился светанью глагола».

Я цитирую эти строчки только для того, чтобы подчеркнуть, с какими замечательными личностями и выдающимися поэтами учился в литинституте Александр Семёнович Бунин.

В прошлом году вдова поэта Галина Панкратова передала мне двухтомник избранных стихотворений и поэм Юрия Панкратова: «Река времён» и «Под кроной звёзд», изданных в 2014 году в Москве издательством «Прогресс-Плеяда».

Я очень признателен за такой бесценный подарок, который по-своему связывает меня с Юрием Ивановичем Панкратовым и Александром Семёновичем Буниным.

«Я пешком по земле иду…»

После окончания Литературного института Александр Бунин был направлен в Ульяновск и назначен ответственным секретарём редакции областной молодёжной газеты «Ульяновский комсомолец». Вначале семью Буниных у себя приютил известный поэт, будущий лауреат Государственной премии РСФСР имени М. Горького Николай Благов, удостоенный её в 1983 году за книгу стихов и поэм «Поклонная гора». Когда Александр Бунин «оперился» в «Ульяновском комсомольце» и оброс друзьями, его семья около полугода жила в квартире корректора Лидии Ивановны Боровковой. Она растила двоих детей, а Бунины ждали второго ребёнка. Конечно, всё это стесняло, накладывало новые обязанности, заставляло поскупаться некоторыми своими привычками и принципами. Всякое бывало, но, не смотря на тесноту, жили дружно, вместе вели хозяйство и питались за одним столом. Впоследствии Лидия Ивановна и Людмила Алексеевна с большой теплотой вспоминали это благословенное время.

Когда в семье родился сын Дмитрий, Буниным выделили двухкомнатную квартиру в доме № 16 на Восточном бульваре – ныне проспект 50-тия ВЛКСМ. Позднее они перебрались в трехкомнатную квартиру в «хрущёвке» по улице Полбина в доме № 55.

В отличие от шумной столицы, Ульяновск Александру Бунину понравился своей патриахальной стариной, тишиной и зеленью. Он любил бродить по стареньким улочкам города, по любимому Венцу и любоваться просторами Куйбышевского водохранилища. Вообще, Александр Семёнович очень любил природу, «братьев наших меньших». В небольшой квартирке появлялись то приблудный щенок, то невесть откуда взявшийся котёнок, то грачонок, выпавший из гнезда…

Александр Бунин по жизни был неисправимым романтиком, способным на очень смелые и отчаянные поступки.

— В третьем трудовом семестре, — рассказывала дочь поэта Любовь Александровна, — наш студенческий отряд послали на стройку в Павловский район. Я впервые уехала так далеко от дома. Конечно, скучала. И, представляете, папа навестил меня… на самолёте «АН-2»! Я была поражена.

Настоящий поэт, наверное, — всегда немного романтик, чуточку авантюрист, друг ветра и любознательное дитя, с восторгом открывающий наш несовершенный мир.

Не случайно, первый сборник стихотворений Александр Бунин назвал «Стремление». Тоненькая книжечка стихов, по выражению Владимира Пыркова, была:

«…перенасыщена весенней синевой неба, штормовым ветром, бьющим в паруса, дымкой волжских далей, головокружительной высотой, но несколько отвлечёнными были и эта романтическая синева, и парус, несколько театральными были и разгул волны, и утомляющее зрение небо.

— Неистовы тучи,
Неистов закат,
И небо и тучи
Багрово горят,
Багровы и листья и ветер…»

Как профессионал Александр Бунин понимал сильные и слабые стороны своего творчества, работал много и упорно. Он последовательно изживал из своих стихов романтический перебор, красивости и броскую, но пустую, эффектную фразу:

— Снова осень в лесах
Бескорыстно добра:
Кто сумел,
Тот грибов и орехов набрал.
Не напрасно и я поскитался в лесу:
Уношу в своём сердце лесную красу.
Ничего я другого у леса не взял…

Как это просто, но здорово сказано! Поэт очарован неброскими красками и запахами среднерусской природы, её красотой и щедростью, и отвечает природе взаимным добром. Он уже не витает в облаках, а прочно стоит на земле.
— Я пешком по земле иду,
Как по звёздам ходил уверенно, — безо всякой рисовки признается поэт.

Точка опоры

Поэзия, семья и литобъединение «Надежда» — вот три главные точки опоры Александра Бунина. Но была ещё одна – работа. Ежедневный, кропотливый труд ответственного секретаря и корреспондента с непременной «обязаловкой», которую не терпит любой поэт. Я сам долго работал в газете и хорошо знаю, как много творческой энергии забирает ремесло журналиста.

Владимир Пырков, работавший в те годы в газете «Ульяновский комсомолец», вспоминал:

«Он только что окончил Литературный институт имени А. М. Горького, был назначен ответственным секретарём редакции, и скромную газету, за которую отвечал, мечтал видеть лучшей в Поволжье. Я запомнил Сашу Бунина излучающим кипучую энергию, смелые идеи, не дающим литсотрудникам покою: он гнал нас в командировки – на простор, к людям, в глубинку, был непоседлив сам, не разрешал засиживаться другим. В малоформатной газете с местом всегда туго, но стихи в ней печатались щедро, редакция быстро «обросла» начинающими поэтами, омолодилась свежими голосами, наполнилась новостями, дорожными ветрами».

При газете образовалось литературное объединение «Комсомолький огонёк», душой которого стал Александр Бунин. К нему, как выпускнику литинститута, прислушивались самые маститые авторы. А он был строг к самоуверенным графоманам, но всегда поддерживал авторов пусть несовершенных, но выстраданных строк.

Как рассказывали бывшие коллеги Александра Бунина, и сам он никогда не сидел на месте, был готов в любую минуту сорваться, мчать туда – в глубинку, в народ, на стрежень жизни! Художник не может жить прошлым, для творчества мало одного воображения – нужны новые впечатления, встречи. Александр Бунин следовал совету своего великого тёзки Александра Куприна, который, обращаясь к литераторам, писал:

«А главное – работай, живя. Ты – репортёр жизни. Иди в похоронное бюро, поступи факельщиком, переживи с рыбаками шторм на оторвавшейся льдине, суйся решительно всюду, броди, побывай рыбой, женщиной, роди, если можешь, влезь в самую гущу жизни…». Может быть, вот этого самоотверженного стремления, знания жизни и не хватает сегодня молодым, да и не только молодым прозаикам и поэтам.

Из своих командировок Александр Бунин привозил не только репортажные строки, зарисовки о людях, но и стихи. На литературных полосах «Ульяновского комсомольца» и «Ульяновской правды», начиная с 1961 года, регулярно публикуются его стихотворения. И как тут не вспомнить известного поэта, лауреата Государственной премии СССР Анатолия Преловского, который очень точно подметил:

— Различного толка поэты,
Различной судьбы и красы,
Мы все начинали с газеты,
С горячей её полосы!?

Драма поэта

Родом из горняцкой семьи, Александр Бунин рано узнал почём фунт лиха, вкус солёного пота, смело брался за любую работу.

— Я щедро жил, по-русски,
На всё хватало сил,
Любые перегрузки
Легко переносил!

И это не бравада – так оно и было до поры до времени…

За первой книгой «Стремление» в 1967 году в Приволжском книжном издательстве выходит новый сборник Александра Бунина «Открытые строки», затем – «Возвращение». В аннотации к третьей книге отмечалось: «Как ни богат внешний мир с его красками, звуками и запахами, не он увлекает поэта Александра Бунина. Если и есть в его стихах земля и небо, весна и зима, гроза и затишье, то только как образное обозначение внутренних противоречий. Речь поэта образна и страстна, в ней звучит беспокойство, а порой тревога человека, всегда куда-то устремленного – с берега в море, с земли в космос, из настоящего в будущее».

Желание всегда быть на стрежне жизни обернулось для Александра Бунина трагедией. Как рассказывал Анатолий Евсеев, однажды зимой в дальней командировке редакционный «газик» занесло в сугроб. Мотор заглох, и машину пришлось откапывать из снега чуть ли не голыми руками. Мороз стоял за минус двадцать, и для Бунина, больного туберкулёзом, одетого легко, «по командировочному», это приключение закончилось трагически: двухсторонней пневмонией с дальнейшими бесчисленными осложнениями. Мучительная болезнь после этого никогда не отпускала его, вынуждая остерегаться не только любимого встречного ветерка, но даже малейших сквозняков и принимать дорогостоящие лекарства. О всяких командировках нужно было забыть. Конечно, для любого человека такое положение драматично. А каково было ему – человеку беспокойному, деятельному, поэту в самом расцвете творческих сил, новых замыслов и надежд?!

Нет, он не опустил руки, не замкнулся в себе, а, как мог, противостоял недугу. Никто и никогда не слышал от него жалоб и стенаний, он по-прежнему тянулся к людям, не мог сидеть в четырёх стенах, изнывал без работы. Поэт, преодолевая удушливые приступы болезни, продолжал творить, переплавляя в стихи свой выстраданный опыт, свою судьбу.

— Если даже начну с неудачи
И смертельно усталый вернусь,
Не подумай, что завтра иначе,
Чуть спокойнее жить соглашусь
И прикину, немного помучась,
Что не хуже – стоять в стороне,
Соглашаясь на меньшую участь,
Чем была предназначена мне.

Вскоре нашлась подходящая работа – литконсультантом в областной газете «Ульяновская правда», а затем он возглавил ставшую знаменитой литературную студию «Надежда» при Дворце культуры профсоюзов города Ульяновска – ныне ДК «Губернаторский».

«Заедает подёнщина…»

Александр Семёнович был очень требователен к себе, не терпел неряшливости, а своими тоненькими сборниками был не совсем доволен. «Многое испорчено бездарными редакторами. Ты представляешь, они вычеркнули эпитет «холодные» к слову «зори», — с возмущением говорил он. Откровенно признавался: «Может быть, мне самому где-то не хватило дыхания, высоты и терпения. Заедает подёнщина… А что делать? Семью кормить надо! Помнишь, как у Маяковского про Асеева?!» И тут же, не дожидаясь моего ответа, прочёл наизусть известные строки.

Александр Бунин мечтал целиком посвятить себя литературному творчеству, служению Поэзии. Замыслы были очень широкие: объять просторы космические и земные, глубину человеческой души во всём трагизме бытия. «Каждое стихотворение, — наставлял он молодёжь, — должно быть маленьким философским раздумьем о жизни, о времени и о себе». И сам стремился следовать этому творческому принципу. Вот его небольшое стихотворение «Первый снег»:

— Под утро выйти только стоит,
По снегу первому ступить,
Он, заметая суетное,
Не даст про главное забыть.
Он успокоит чистотою,
Он слово доброе шепнёт –
И дело вроде бы простое,
А всё же силы придаёт.

Александр Бунин не был баловнем судьбы, и не всё сбылось в его творческой биографии. Увы! Он разделил печальную судьбу многих поэтов «времен застоя». Его гражданская позиция, например, защита Александра Солженицына, не устраивала власть, а творческая независимость пришлась не ко двору местной писательской олигархии. Может быть, не без чёрной зависти и злого умысла где-то затерялись написанные для него рекомендации в Союз писателей. А в то время без членства в этой организации практически невозможно было пробиться в литературные журналы и, тем более, в издательства. Оттого-то и возвращали его рукописи, оттого-то и выходили сборники в очень «урезанном» виде. Это угнетало, замедляло творческий рост.

Правда в Москве оставались друзья, однокурсники по институту, имеющие солидный авторитет в толстых журналах и столичных издательствах: Юрий Панкратов, Вадим Семернин, Белла Ахмадуллина… Однако исключительно скромный, порядочный и независимый Александр Бунин не любил и не хотел просить за себя. И всё-таки недруги и чиновники от литературы просчитались. Они, видимо, даже и не догадывались, что по выражению собрата по перу Владимира Павлинова: «Поэт – не должность и не званье, а состояние души!»

Александр Бунин был поэтом по призванию и по состоянию души.

Бунин – народный поэт

Александр Бунин, как было сказано, не был членом Союза писателей. Наверное, он переживал по этому поводу, как всякий пишущий человек. Но никогда не сетовал, знал себе цену.

«Он принципиально не двигал и не выпячивал себя, — вспоминала журналист Людмила Бару, с которой поэт некоторое время работал в «Ульяновской правде». – Таким уж у него было чувство собственного достоинства.

Саша был замечательным человеком. Один из немногих, с кем я могла открыто говорить на любые темы… Мы были хорошими друзьями. Он умел дружить, умел чувствовать человека. Никогда не юлил, никого не предавал и обладал тонким чувством юмора».

Однажды ему позвонили. Знакомый голос в трубке произнёс:
— Сашка, гордись! Твои стихи перепечатала многотиражка мясокомбината! Понимаешь, из твоего сборника перепечатала… Это дорогого стоит. Значит, ты – настоящий народный поэт!

— Ну, если не областная газета, а многотиражка мясокомбината, значит, действительно, народный, — долго смеялся Бунин.

В начале мирозданья

И всё-таки болезнь заметно сказалась на его творчестве. В стихах появляется всё больше печальных и трагических нот. Недуг прогрессировал, и врачи оказались бессильны. Время, отпущенное поэту, уходило… И он предчувствовал это: «Середина лета. Половина жизни. Надо торопиться…». Или вот:

— Когда пойму, что ухожу,
И не отменишь расставанья,
Тогда я всё же «до свиданья»,
А не «прощай» тебе скажу.
И пусть не кажется тебе
Бредовой речь моя нисколько.
Моё присутствие невольно
Ты будешь чувствовать в себе…

Общение с литстудийцами, с молодёжью и уже умудрёнными жизнью авторами, благотворно сказалось на творчестве Александра Бунина. «Вот болею, а пишется, — признавался Александр Семёнович. — Настроение хорошее, стихи пошли. Столько замыслов!» У поэта словно бы открылось второе дыхание:

— Горечь – в полынном сухом стебельке,
В соке берёзовом – сладость.
Всё ещё будет – гадай не гадай –
Горе и радость.
Всё ещё будет! И чувствую я,
И осязаю,
Как обновляется снова земля,
И прозреваю.
Вижу по-новому каждый листок,
Каждую в поле травинку,
Руки и губы, и взоры твои –
Всё мне в новинку…

В зрелых стихах Александра Бунина читатель не найдёт броских метафор, буйства красок и звуков, поэтических вольностей и сногсшибательных рифм. Его сила – неповторимая интонация, доброта и открытость, внутреннее напряжение стиха и глубина чувств. Немало строк поэт посвящает Волге, среднерусской природе, друзьям и любимой женщине. Однако у него нет стихов о природе как таковой, чисто пейзажной лирики, каждое стихотворение – маленькое философское раздумье о жизни, о многообразии человеческих чувств, где природа – всего лишь фон. Вспомним прекрасные стихотворения «Три клёна», «Весеннее», «Тополиная пора» или «За городом последний вечер лета…»:

— Последний вечер! Ты полоска света,
Ты грусть, что в сердце западает вдруг…
Верни его. Мне кажется, что это
От нас с тобой уходит добрый друг…
А некоторые стихотворения так и просятся на музыку:
По старой памяти
Проникну сквозь ограду,
Где листья пожелтевшие
По саду
Кружаться в легком танце до упаду.
По старой памяти
Приду без опозданья
Туда,
Где назначали мы свиданья
Ещё тогда –
В начале мирозданья.

Что говорить, поэты всех времён и народов всегда воспевали любовь, славили красоту женщины, её изначальное предназначение на земле – продолжение рода человеческого. Это одна из главных линий в мировой лирике. Александр Бунин сумел сказать об этом негромко, но по-своему, по-бунински:

— Любовь моя, не забывай меня.
Я знаю – всё уходит понемногу:
Нет даже в солнце прежнего огня…
Но всё равно – спеши мне на подмогу:
Мне без тебя на свете не прожить!
Будь каждый день хотя бы миг со мною:
Плещи волной, чтоб мне хотелось плыть,
Будь мне попутным ветром и веслом…
Вторым моим дыханьем и крылом!

Воспоминание о будущем

В поэзии нет провинций, нет запретных тем, а читателям нужны не только острые публицистические стихи, но и негромкая, как её называют «тихая лирика». Она заставляет в суете сует, в наше меркантильное и тревожное время, остановиться и задуматься о сути бытия, о предназначении человека на земле. А вообще-то хотелось бы, чтобы в нашем крае было больше поэтов и прозаиков – «хороших и разных».

Не всё так мрачно на литературном небосклоне Симбирска-Ульяновска, как себе представляют некоторые литераторы. В год, объявленный в России годом Литературы, при поддержке губернатора Сергея Ивановича Морозова в Ульяновске стартовал проект «12 литературных симбирских апостолов», выходит «Антология симбирской словесности 21 века», куда войдут более 120 авторов… А разве плох проект «Литературная филармония»? Ульяновские поэты и прозаики, среди которых немало молодёжи, возвращаются в библиотеки, в школы, в лицеи, выступают на сценах Дворцов культуры и сельских клубов. В нашей области ежегодно проходят региональные молодёжные конкурсы «Первая роса» и «Друзья по вдохновению», присуждаются литературные премии имени Ивана Гончарова и Николая Благова, выходит два журнала «Симбирскъ» и «Мономах». Разве это плохо? Разве это не внушает надежду?!

Хорошо бы, чтобы, не смотря на любую экономическую ситуацию, коммерческий интерес издательств и дороговизну типографских расходов, эта традиция продолжалась. Ведь в краю с богатейшим литературным наследием есть немало одарённых молодых и не очень молодых людей, влюблённых в литературу, готовых послужить на благо российской словесности.

Я ловлю себя на мысли о том, как бы порадовался этому Александр Семёнович Бунин! Он-то, в отличие от некоторых местных знаменитостей, в это верил и надеялся на своих воспитанников, недаром, литературное объединение носило многообещающее название – «Надежда».

Кто-то из древних мудрецов сравнил поэтов со звёздами. Поэты, как звёзды, рождаются и умирают. Среди них есть ослепительные, которые затмевают всех других, а есть не очень яркие, но их прямые и сильные лучи бегут сквозь пространство и время и после смерти несут свой животворный свет и тепло, даруя жизнь новым росткам.

Как замечательно сказал Юзеф Озга-Михайльский:

Поэты не гибнут, а гаснут, как солнца,
Лучи их бегут сквозь столетья и дали,
Полночной порою к нам свет их несется,
Который при жизни они расплескали.

Таким для меня был и остаётся Александр Семёнович Бунин – тринадцатый литературный апостол Симбирского края.

Александр ЛАЙКОВ,
член Союза писателей России,
лауреат поэтической премии
имени Николая Благова

Сайт Ульяновского регионального отделения Общероссийской общественной организации «Союз писателей России» (6+). Средством массовой информации не является. Адрес: 432017, Россия, г.Ульяновск, переулок Карамзина, дом 3/2. ОГБУК «Дворец книги - Ульяновская областная научная библиотека имени В.И.Ленина». Телефон: +7 842 244 3099. E-mail: sprul73@yandex.ru. Председатель Ульяновского регионального отделения ООО «Союз писателей России» Даранова Ольга Николаевна.

Яндекс.Метрика