Николай Полотнянко
БЕРЁЗКИ
Дм. Ковалёву
Всё мне кажется: берёзки –
Безымянный редкий лес,
Как детдомовцы-подростки,
Похороненные здесь.
Помню мамы грустный шёпот:
«В первый гиблый год войны
Привезли в детдом их скопом,
Измождённых и больных.
Что ни день, то жёлтый гробик,
А бывало – два и три,
Возле дома на сугробе
В окруженье детворы.
Хоронили их сердешных
За околицей села.
И могилки те, конечно,
Мать и то бы не нашла.
Но зима ушла на север.
От снежницы дёрн обмяк.
И пробился самосевом
На могилках березняк…»
* * *
Шесть лет мне.
Рабочий посёлок.
Дымит террикона гора.
Мир болью ещё не расколот
На стороны зла и добра.
Шатаются стены барака
От вьюжного всплеска зимы.
По склону крутого оврага
На санках катаемся мы.
А мимо от мрачных сараев
Шагает угрюмый конвой.
На шахту ведут полицаев,
С собаками, в мокрый забой.
Стучат по каменьям подмётки.
И каждый от инея сед.
Солдатские вдовы, молодки,
Глядят непрощающе вслед.
Колонна проходит ограды.
Клеть падает в мокрую тьму.
А мы, безотцовщина, рады
И сами не знаем, чему.
* * *
Зима за окном – несвобода.
Под тридцать мороз. Тишина.
Зима сорок третьего года.
Солдаты. Теплушки. Война.
Мельканье прожекторных бликов.
Чахоточно хриплый гудок.
На станции трупы калмыков
Сухой завевает снежок.
А те, кто доехали, слабы,
От голода живы едва.
Спасали их русские бабы,
Не тратя напрасно слова.
Несли, кто картохи, кто хлебца,
А детям, как лакомство, жмых.
Делились от чистого сердца
Последним, что было у них.
Под общей нерадостной крышей
Народы смесила война.
Ещё не родившись, я слышал,
Как тяжко стонала страна.
* * *
За Отчизну гибли молодыми
Мужики в Великую войну.
Как и чем я смою перед ними,
Замолю постыдную вину?
Вроде, не блажил и не витийствовал,
Но свою страну не сохранил.
Значит, в самом главном я не выстоял,
В самом главном правде изменил.
* * *
ЛИКУЙ, СОЛДАТ!…
Ликуй, солдат, – закончилась война!
В Берлине с гулом рухнула стена.
И толпы немцев ринулись на Запад,
Учуяв деньги и колбасный запах.
Ликуй, солдат, – Берлин уже не тот,
Что в сорок пятом, в твой победный год.
Забыли немцы вкус пшеничной каши,
Которой щедро потчевали наши.
Ликуй, солдат!.. Чего же ты не рад?..
Свобода там, а здесь кромешный ад.
Здесь нищая и грязная Россия.
И зрячие все там, а здесь одни слепые.
Ликуй, солдат, ведь ты не виноват…
* * *
Сосед занялся ловлей голубей,
Им скручивает шеи без пощады.
Он стар и не стесняется людей,
А те и сами отвернуться рады.
Он говорит, что пенсионных крох
На жизнь не хватит, как их не примеряй.
Что новой властью разведён, как лох,
А он всю жизнь начальству слепо верил.
Он говорит, что продал ордена
И не справляет праздников отныне.
Что ордена? Коль рухнула страна,
И все мы, как папанинцы, на льдине.
Он говорит…
Я слушаю, молчу,
Пивка ему подплёскиваю в кружку.
Вот голубь, сделав дерзкую свечу,
Как обречённый, падает в ловушку.
По дворику летает пух – перо.
И как-то слабо верится в добро…
* * *
Небесный храм Победы
Стою у Вечного огня.
И чувствую – незримым током
Струится пламя сквозь меня,
Соединяя душу с Богом,
Что был на русской стороне
Почти со всей Европой битвы,
И танков крестный ход в огне
Под орудийные молитвы
Он освящал.
В солдате каждом
Счастливо выжившем иль павшем,
Бог был частичкой любви.
И храм Победы на крови
Воздвигнул на небесной тверди.
И души их хранит в бессмертье.
* * *