Лев БУРДИН
Рабочая смена
Душа тоскует на морозе.
Война. Далекий снежный год.
«Кукушка», старый паровозик,
Увозит смену на завод.
И прикорнув на верхней полке,
В густом махорочном чаду
Мальчишка видит сон недолгий
Про сливы спелые в саду.
Но вот конец пути. И – Волга!
Пыхтит с одышкой паровоз,
Зашевелились все на полках,
В вагоны ломится мороз.
Река ночная дышит стужей,
Через неё (дела не ждут)
Подростки в ватниках кургузых
К заводу медленно идут.
Февральский лёд брони покрепче,
Не всхлипнет в проруби вода.
Мальчишек худенькие плечи
Я не забуду никогда!
Заря горит свечой нежаркой
Над мёрзлым полем в стороне.
Сидеть мальчишкам бы за партой!
Нельзя: мужчины на войне…
Леонид СУРКОВ
Лук
Глухой зимой в лабазе мрачном,
Где прежде сроду не бывал,
Для друга, что лежал с горячкой,
На рынке мёд я покупал.
Кому-то деньги сунув в руку,
Поволжский слышу говорок:
«Родимый, может, купишь луку?
Из Шиловки… Возьми, сынок».
И как-то вдруг, смутясь нежданно,
Я вспомнил отчее село,
Войну, беду… И сердце странно
Под горло комом повело.
Но говорю, собравшись с духом:
«Да, да… Куплю, конечно, мать…».
А сам боюсь, что в короб с луком
Могу, сорвавшись, зарыдать.
Мне годы вспомнились тревожно,
Когда в шинельке тишины
На костылях столбов дорожных
Апрель к нам приходил с войны.
В избе с голодными горшками,
Хоть в гроб заранее ложись.
Лишь лук зелёными руками
Голосовал за нашу жизнь.
Когда же праздник наши беды
Сквозь горечь слёз порасплескал,
Он первым с грядок в День Победы
Нам, как солдат, салютовал…
Давай же, мать, на все без сдачи,
Я знаю, что, придя домой,
Над этим луком я заплачу,
Такой-то в Шиловке он злой.
|
Опять над Волгой вечерами Туман над Волгою клубится, |
Луна расколотою каской Горит над Волгою рябина, |
* * *
Вячеслав ТАШЛИНСКИЙ
Седой человек одинокий
В квартире напротив живёт.
Он китель с наградами носит
При встрече мне честь отдаёт.
При том произносит шутливо:
«Приветствую вас, генерал!»
С улыбкой такою счастливой,
Что, кажется, горя не знал.
А жизнь его гнула и била,
Была она огненный ад.
Ему испытаний хватило:
И плен, и жестокий штрафбат.
Он выжил, хотя изранен,
Он видел победный салют.
Я слышу: «Давай помянем
Солдат, что уже не придут…»
Потом он альбом откроет,
Покажет фото друзей.
О, грустная эта повесть
Тяжёлых боёв и потерь.
Память его тревожит,
Память лишает сна.
Из дома уйти не может
Не прошеная война.
* * *
На пиджаке блестели ордена
И седина белела из-под кепки.
Добрёл он до заветного окна
И протянул приёмщице рецепты.
Чуть пробежав мудреную латынь,
Она сказала с равнодушным видом,
Что нет лекарств, и вы тут не один,
А ветеран заплакал от обиды.
Дрожали, возмущаясь ордена,
И вздрагивали плечи у солдата,
Да помнит ли великая страна,
Кто спас её в далёком сорок пятом?
Уходит восвояси ветеран,
Уходит без скандала и укора,
И покатились, не попав в карман,
Из тюбика таблетки валидола.
День Победы
О, этот невозвратный миг:
Когда и плакали, и пели,
Когда с улыбкой фронтовик
Нёс малыша, прижав к шинели.
Когда босая детвора
Неслась по улице весенней,
И было звонкое «Ура!»,
Казалось, слышно всей Вселенной.
Шёл в парк восторженный народ,
Спешил на самый главный праздник,
Народ, уставший от невзгод,
От горьких лет и лет ужасных.
Не помню я победный май,
Не видел праздничное небо.
Я не ходил, был слишком мал –
Была великою Победа!